Семья Рубанюк
Шрифт:
— Вот чудной! Говорю тебе, на кружок спешу. А если что срочное, проводи, расскажешь по дороге.
Алексей шел с обиженным выражением лица.
— Верно об тебе по селу языками треплют? — спросил он.
— Что?
— Вроде ты с Петром любовь закрутила?
— Ты же разумный хлопец. И не пристало тебе такое болтать.
— А я спрашиваю: так это или не так? — угрюмо повторил он вопрос.
— Ну, а если верно?
Голос Оксаны звучал сухо.
Алексей замедлил шаг, сердито спросил:
— Чего
— Ой, нет! Я уже и так опоздала.
— Петро про меня говорил что-нибудь?
— Спрашивал, за что тебя исключили.
Алексей сипло дышал, с несвойственной ему мрачностью глядел под ноги, и Оксана, ощутив жалость к нему, тоже замедлила шаг, участливо спросила:
— Ты не заболел, Леша? И на балу тебя не было. Бледный ты какой-то.
Он промолчал. На площади остановился. Загородив путь Оксане, сказал:
— Стало быть, кончилась наша дружба с тобой?
— Почему кончилась? Как было, так и останется.
— Оксана, иди за меня, — просяще произнес он.
— Нет, Леша, это ты оставь.
— Петро сватать тебя все равно не будет. Погуляет — кинет. Он теперь образованный.
— Чего это тебя так волнует? — рассердилась Оксана. — Я о себе сама побеспокоюсь.
— А то меня волнует, — хмуро ответил Алексей, — что я как рак на мели. Ни тпру ни ну.
Она обошла его и быстро зашагала к клубу.
— Оксана! — окликнул Алексей.
— Некогда.
— Оксана! — крикнул он снова. — Вернись!
Оксана задержалась. Сузившимися глазами она смотрела, как Алексей, пригнув голову, подходил к ней.
— У нас, может, последний разговор с тобой, — сказал он, исступленно глядя на нее. — Пойдешь за меня?
— Нет, Леша!
— Ну… гляди… — медленно расставляя слова, сказал Алексей. — За Петром тебе не быть. А мне… один край.
Он круто повернулся и медленно пошел прочь. Спустя час Оксана шла с Петром к Днепру. Опираясь на его руку, она говорила:
— Ты вот сердился на меня, что Леша сватался. А сегодня он снова об этом. Вбил себе в голову.
— Что ты ему ответила?
— Зачем спрашиваешь? Сам же знаешь.
Перекликались над селом петухи, когда Оксана пришла домой. Тихонько скрипнула калиткой. В сарае хрустела сеном корова Ветка. Из черного провала двери тянуло парным запахом навоза. Серко, узнав хозяйку, лизнул ей руку и, помахивая хвостом, проводил до крыльца.
Оксана скинула в комнатке платок, пошла на кухню, зачерпнула в кружку воды и вдруг встретилась с сердитым взглядом матери. Рывком скрестив руки на груди, мать спросила:
— Это еще что за мода?
— Какая?
— Где ты гуляла до такого часа?
— Что же, мне и погулять нельзя?
— Какие гулянки до такой поры! — наседала мать. — В эту пору только черти на кулачках бьются. А ты мне голову морочишь.
Оксана
— Гляди, лышень, что-то, я вижу, не то, — пригрозила мать. — Закрутил тебе голову твой Лешка. Это он тебя до сей поры держал?
— Что вы, мама, выдумываете? — обиженно сказала Оксана. — С Лешкой я не гуляла.
— А где ты была? — топнув ногой, крикнула мать. — Постой, дочко, я тебе погуляю. Ишь, моду взяла… Ты не замуж, часом, собралась?
Оксана присела на лавку, смело глядя на мать.
— Угадали, мамо. Я иду за Петра, — просто сказала она.
— Слышишь, батько, что дочка говорит? — изменившимся голосом спросила Пелагея Исидоровна. — Вот это тебе студентка!
Кузьма Степанович сел на постели. Однако откликнулся он деланно-равнодушным тоном:
— Не хочет батькового хлеба есть, то нехай идет свекровьего попробует.
— Ой ты ж, лышечко! — всплеснула руками Пелагея Исидоровна. — Вот она что удумала! А я себе байдуже…
С зарей Петро подался на Днепр. Вернулся, когда семья собиралась завтракать. Поставил в сенцах ведро с еще живой серебристой рыбой и подсел к столу.
— И когда ты спишь, Петро? — подвигая к нему миску, дивилась мать. — Вчера пришел — уже петухи голосили, сегодня заглянула до света — опять нет.
— Он вчера с Оксаной Девятчихой прохаживался, — облизывая масляные пальцы, доложил Сашко.
— Ты не сверчи тут! — закричала на него Василинка, примащиваясь рядом.
— А тебе что! — огрызнулся Сашко и неприметно толкнул ее под столом.
— Ну, ну! — прикрикнула на обоих мать.
Петро задержал руку отца, несшую ко рту ложку с молочной лапшой.
— Подождите, тато, минутку. Мама, у вас, может, чарочка найдется?
— С самого утра чарочку? — удивился отец. Однако ложку отложил, огладил вислые усы.
— Там, Катря, в скрыне [7] есть.
7
Скрыня — сундук (укр.).
Катерина Федосеевна внесла бутылку, поставила две рюмки.
— И себе, — сказал Петро.
— Ой, что ты! — отмахнулась мать обеими руками. — Да я ее и видеть не могу.
— Выпейте, — настаивал Петро. — Есть за что.
— Ну, немножко выпей, раз просит, — поддержал отец. Петро налил. Обежав глазами уставившиеся на него с любопытством лица, сказал:
— Совета у вас хочу просить. Вчера с Оксаной договорились. Если вы не против, будем гулять свадьбу.
Отец с матерью переглянулись. Василинка таращила на Петра горящие глаза, не замечая, как Сашко, деловито посапывая, вязал к скамейке тесемки от ее фартука.