Семья в законе
Шрифт:
– Я знаю, ты считаешь себя умным. Умней меня, умней всех. У тебя же высшее образование, да? А мы тут чисто сиволапые, без образования. А нас жизнь учила. Жизнь! А ты баран с дипломом!.. Был бы умный, забрал бы у мента эту пачку! Там же пальчики твои, придурок!!
Забыв про боль, Лихопасов потрясено смотрел на Семена. А ведь, правда, сигаретная пачка была заключена в тонкую прозрачную пленку, на которой, наверняка, остались отпечатки его пальцев...
– Он же тебе, как лоха, развел, – взревел Семен. – Как последнего лоха! Ему пальчики твои нужны были. Пальчики!.. Блин!
– Что же делать? – жалко пробормотал Эдуард.
– Что, что... А ничего! Как работал, так и дальше работать будешь. А с ментом я разберусь.
– Что, убьешь?
– Что это за слово такое? – скривился Семен. – Убивают на вокзале, за бутылку водки. А мы решаем проблемы, понял? И ты не думай, что эту проблему мы решим без тебя! Если вдруг что, сам за железо возьмешься. Ты же у нас уже спец по этим делам, да?
– Э-э...
– Что ты экаешь, как баба на групповом свидании? Не бзди, в этот раз останешься в стороне. Как будто ты ни при делах... Иди в зал, жир сгоняй, и ни о чем не думай. Решим твою проблему... Завтра позвоню, скажу, что делать. Ну, чего стоишь, придурок? Давай, давай!
Желание продолжать тренировку было отбито вместе с почками. Но все же Эдуард отправился в зал, потому что боялся ослушаться Семена. Для видимости покрутил педали на кардиотренажере, а потом тихонько исчез. Быстренько оделся, сел в машину и отправился домой.
Мокрая после тренировки голова высохла по дороге. И пот впитался в кожу, сушил ее, создавая дискомфорт. Поэтому, оказавшись дома, Эдуард сразу же отправился в душ. Затем, не обращая внимания на жену и детей, закрылся в каминном зале, достал из бара бутылку коньяка, зубами сорвал пробку и жадно припал к горлышку.
Когда Юля вошла в комнату, бутылка была уже пуста.
– Может, ты объяснишь, что происходит? – робко, но с упреком спросила она.
Эдуард невольно скривился, глядя на нее. Ну на кого она похожа? Волосы упрятаны под какой-то дурацкий чепчик, лицо узкое, косметики – ноль, длинный до пят халат сидит на ней мешком. Еще и ссутулилась, как будто штанга на плечах лежит... Даже под градусом она не вызывала никакого желания.
То ли дело Карина!.. Девушка по-прежнему работает у него, и Семен больше не требует ее уволить. И все потому, что Эдуард прошел обряд посвящения, теперь он свой и может позволить себе небольшую шалость... Да, он свой в Семье. И не так уж важно, что Семен сегодня избил его. Тем более он не просто бил, а учил... Действительно, Эдуард прошляпил сегодня мента, позволил ему унести пачку сигарет с отпечатками своих пальцев... Ничего, Семен обязательно что-нибудь придумает. Может, он и злой, но справедливый, и не бросит Эдуарда в беде. Потому что Эдуард – полноправный член Семьи!
– Ты не хочешь со мной разговаривать? – удрученно спросила Юля.
– Хреново мне, разве не видишь?
Он всем своим видом давал ей понять, что не хочет видеть ее. Но жена не уходила, продолжала мозолить глаза и слух.
– Мне кажется, что-то происходит?
– Происходит! – вспылил Лихопасов. – Из-за тебя все!
И надо было ему брать у жены очки! Лицо у нее узкое, очки маленькие... Хорошо, что парика у нее не было, а то бы и его прихватил. Свалился бы этот парик тогда в самый неподходящий момент...
– Что из-за меня? – всполошилась она.
– Ничего! – раздраженно наморщил он лоб.
Солнцезащитные очки он купил в магазине, специально для дела. Но когда за ним приехал Семен, оказалось, что они куда-то пропали. Пришлось лезть в машину к жене, брать солнцезащитные очки. А они у нее мало того, что тесные, так еще и с широкой дужкой – как будто для того, чтобы отпечаток пальца хорошо запечатлелся... Но ведь не жена виновата. Сам свои очки потерял, себя во всем винить нужно. А жену лучше не обижать. А то ведь она и Семену пожаловаться может. Почки до сих пор ноют, спасу нет.
– Я знаю, ты в воскресенье куда-то уезжал, и не один, а вместе с Семеном, – продолжала терзать душу Юля.
– Куда-куда, в спортзал мы ездили. Спортом я решил заняться, неужели непонятно?
– Да, но почему Семен был на «десятке»?
– А что здесь такого? Твой брат решил быть ближе к простому народу. Это что, – преступление?
– Зачем ему это? Он что, – мэр или депутат?
– Я не понял, это допрос?
– Нет, просто мне кажется, что тебя втянули в какое-то грязное дело.
– Кажется ей! – пренебрежительно фыркнул Эдуард. – Все уже давно делами занимаются, а ей все кажется!
– Какими делами?
– Семейными! Все при делах, только ты у меня, как та белая ворона!
– А если эти дела меня не интересуют?
– Зато меня интересуют!.. Я теперь свой для Семьи. А ты – никто!
Юля думала недолго.
– Тогда давай разведемся, – тихо и робко предложила она.
– Что?! – встрепенулся Эдуард.
Юля чуралась своих родственников, но при этом она все равно была и оставалась дочерью Бурбона. Единственной и любимой дочерью. И Лихопасов прекрасно понимал, что без нее он перестанет быть членом Семьи, но при этом останется опасным свидетелем, и тот же Семен лично решит с ним проблему, а, говоря проще – застрелит.
– Давай разведемся, – совсем тихо повторила она.
– Зачем?
– Затем, что ты меня не любишь...
– Кто тебе такое сказал?
– Я сама все вижу, – с горечью выдохнула она.
– Но я люблю тебя, – пересилив себя, соврал Эдуард.
Он стремительно поднялся с кресла и, покачнувшись, направился к жене. Ладонями сжал ее за плечи, попытался привлечь к себе, но Юля отстранилась.
– Зачем этот фарс?
– Это не фарс... Это правда...
– Правда в том, что ты впутался в какое-то грязное дело.
– Ну, какое там грязное дело? Я всего лишь заведую казино.
– Ты просто заведовал казино. А сейчас – не просто. Ты сказал, что стал своим для Семьи. А я знаю, что это такое – стать своим!
– Ну и что?
– Ты знаешь, почему погиб мой первый муж?
– Он в автокатастрофе погиб, – вспомнил Эдуард.
– Это официальная версия... Его убили. Он стал слишком своим для Семьи. Его бросили в самое пекло, и он погиб в перестрелке с азербайджанцами, из-за каких-то цветов... А ты из-за чего погибнешь?