Семья в законе
Шрифт:
Засыпая, он вдруг понял, что никогда больше не проснется. Он попытался вырваться из объятий Морфея, но тот не позволил ему поднять головы...
Семен чувствовал себя маленьким ребенком. Отец не разрешил ему идти на кладбище, где сегодня хоронили Стаса. Он утверждал, что там его будут ждать рубоповцы. И напрасно Семен пытался убедить его, что полковник Харчев значительно смягчил свою позицию по отношению к нему. Все бесполезно. У отца железный принцип – сказано «нет», значит, иных вариантов не может и быть.
– И ты знаешь, что было бы, если
Все, Стаса уже предали земле, и он обязан его помянуть. Да и душа что-то просит. Так просит, что язык уже заплетается. А вроде и выпили немного. Что такое пол-литра на двоих?..
– Думаешь, меня бы пристрелили? Нет! Отец бы Ждана позвал... Нет, Лева в больнице... Стаса нет... – Семен почувствовал, как снова на глаза наворачиваются слезы. – Нет Стаса! Ты понимаешь, Паша, что это такое? Стаса – нет!!! Да я бы сам штаны перед отцом снял, сам бы на пузо лег. Пусть лупит по заднице... Он умеет это делать... Вот если бы я сейчас на кладбище пошел, он бы меня, как последнего, отлупил... И все равно, что мне двадцать шесть лет... Знаешь, как это унизительно? Тебя лупят, а Стас, Лева, Ждан – стоят, смотрят... Лучше бы застрелил.
– Но ты же не пошел на кладбище. И не пойдешь. Незачем тебя стрелять, – насмешливо сказал Павел.
– Вот потому и не пошел... Ну да ладно, потом схожу. Нас когда реалиби... ребиали... В общем, когда нас с розыска снимут...
– А снимут?
– Снимут. Сам Харчев на попятный пошел, да. Вчера информация прошла, он к Лихопасову в «сизо» ходил. Вроде бы не хочет с ним больше возиться, задний ход вроде бы дает. Все правильно, он понимает, от кого теперь порядок в городе зависит. А у нас, поверь, все будет в лучшем виде. Специальный отдел при «Гаранте» создадим, по борьбе с беспределом. Тебя командиром назначим...
– А с кем бороться? С тобой?
– А я что, на беспредельщика похож?
– Нет, на пай-мальчика...
– А ты целку из себя не строй, не надо. Сам троих завалил. А потом еще троих сжег... Да ты не переживай, я – могила. Никому и никогда...
Павел ничего не сказал. Разлил водку по стопкам, не чокаясь, выпил. Все как положено на поминках.
На столике свирелью прозвенел телефон.
– Да, – отозвался Семен.
– Лихопасова больше нет, – лаконично сообщил Степок.
– Ты уверен?
– Абсолютно. Отправили до востребования. А отправитель у меня. Наложенный платеж требует.
– А ты не сказал, что у меня сейф в лесу находится? – спросил Семен.
– Нет. Да это и не требуется. Он поедет, куда угодно.
Семен и не собирался отдавать миллион долларов какому-то прапорщику. Слишком большие это деньги, чтобы ими швыряться. Поэтому Степок уже знал, куда везти жадного глупца.
– Вот и давай его к сейфу. А мы сейчас подъедем.
Семену хотелось развеяться. К тому же у него родилась замечательная мысль. Никифоров уже не сопротивляется судьбе, но все же не мешало бы его покрепче привязать к ней. В любом случае, рано или поздно он должен был пройти обряд посвящения.
– Ну, вот и все, нет больше Лихопасова, – бросив трубку на стол, сказал Семен. – Приказал долго жить. Отдал жизнь за наше с тобой счастье.
– Врешь? – недоверчиво посмотрел на него Никифоров.
– Но ты же помог мне однажды. И в «сизо» нашелся такой же помощник. Водку ему паленую купил. Ох, и отрава, скажу тебе!.. Вот скажи, он человека отравил, а я ему сто тысяч зеленью отдать должен. Скажи, это справедливо?
– Не тяни вола.
– Я вот тут подумал, может, мы эти деньги пополам с тобой поделим, а? Тебе пятьдесят штук, и мне... Машину себе продвинутую возьмешь, кум королю, сват министру...
– Его убить, а деньги себе? – задумался Павел.
– Ну да.
– Нет, так не пойдет.
– Ну, хочешь, все сто штук – твои... Я себе еще нарисую. Шучу, конечно. Деньги реальные, как с куста.
– Нет, деньги я за такое дело не возьму, – мотнул головой Павел. – Но дело сделаю... Может, вину свою смою.
– Какую вину?
– Сам своих предал. И этот предатель, который Лихопасова убил... Убью предателя, хоть часть вины смою...
– Ну, ты, Паша, голова! – фальшиво восхитился Семен.
– Когда едем?
– Да прямо сейчас.
– На посошок?
– Ну да, в дорожку... Только когда вернемся, продолжим. Ты уже в доску своим сюда, Паша, вернешься. Мы с тобой по-свойски зажжем... Ну что, дернули?
Семен взял с собой только водителя и одного телохранителя. И оружие взял – для себя и для Павла.
Ехали долго, не меньше часа; но вот, наконец, на дороге показалась ржавая, побитая картечью табличка «Племхоз. 12 км». Еще пара километров пути по узкому, малоезженому проселку, до серебристого «Паджеро», на котором Степок привез жадного прапорщика.
Степок также не утруждал себя людьми. С ним был всего лишь один боец, который держал на прицеле тюремщика. Бедолага уже давно понял, какая участь его ждет. И трясущимися от страха руками копал себе могилу. Почти на метр в землю врылся.
– Ну что, нашел клад, Угримов? – презрительно спросил Семен.
– Зачем ты так? – рухнул перед ним на колени прапорщик. – Я же все как надо сделал!.. Не нужны мне деньги, только не убивай...
– Он тебя не убьет, – брезгливо посмотрел на него Павел. – Я тебя убью. Потому что ты своих предал. А предателям – смерть.
– Вот, слушай, что тебе умные люди говорят! – засмеялся Семен.
И поощрительно похлопал Павла по плечу. Ему нравился его настрой. И еще он мог праздновать победу. Хотел приручить Никифорова и добился своего. Лихопасов ушел, но его место в Семье займет более достойный...
Эпилог
Тучи неслись по небу серебристо-серыми дирижаблями, в оболочках которых не хватало летучего газа, отчего их контуры принимали волнистую форму. Но летели эти воздушные суда быстро – на юг и вверх. Может, в их гондолах возносятся к небесам души новопреставленных? Может, где-то там, высоко-высоко, за стратосферой, на вершине огромного молочно-пушистого облака раскинулся вокзал, где святой Петр со своей небесной свитой принимает души людей, отбывших свой срок на земле. Может, где-то там, в тихой сторонке на скамейке, сплетенной из тумана, сидит Лена и ждет своего мужа...