Семья Звонаревых
Шрифт:
На следующий день, едва засерел восток, Шихлинский с Борейко в сопровождении Зуева приехали на полевой аэродром гвардейского авиационного отряда. Лететь решили на «Ньюпоре», который считался истребителем и имел скорость до трёхсот километров в час. Предельная высота полёта — около четырёх километров. Вооружение состояло из пулемёта, стреляющего через пропеллер, и нескольких небольших бомб. Али Ага с трудом уместился в небольшой кабине за пилотом. Для наблюдения за землёй нужно было выглядывать за борт самолёта.
Было ещё раннее серое утро. Белесые полосы тумана скрадывали очертания рельефа местности. Самолёт медленно набирал высоту, делая
Набрав нужную высоту, лётчик повернул в сторону вражеских позиций.
Едва лётчик оказался над немецкими укреплениями, как его встретили огнём многочисленные зенитные батареи. Вокруг самолёта то и дело появлялись белые клубки разрывов германских снарядов.
— В такой обстановке, когда вокруг ежеминутно рвутся снаряды, очень трудно вести наблюдение за наземными целями, — проговорил Борейко, пристально наблюдавший в бинокль за самолётом.
Лётчики, тоже наблюдавшие за самолётом, не проявляли особого волнения:
— Вероятность попадания из зенитной пушки по самолёту незначительна. Гораздо страшнее, когда в воздухе появятся немецкие истребители «Юнкерсы». Они быстроходней и маневренней наших и, конечно, легко могут нагнать и побить наш самолёт.
Но вот на горизонте появилась едва заметная точка. Лётчики тотчас заволновались.
— Два «Юнкерса» идут наперерёз нашему «Ньюпору». Надо немедленно возвращаться.
Борейко в бинокль наблюдал за продолжающимся полётом Али Ага. Самолёт резко повернул в сторону своих войск, круто пошёл на снижении, но немец его быстро нагонял. С замиранием сердца следили с земли за происходящим в воздухе. Неожиданно где-то рядом раздались частые и резкие пушечные выстрелы. Вокруг «Юнкерсов» появились плотные дымки разрывов зенитных снарядов. «Юнкерс» перестал снижаться и сбросил сразу несколько осколочных бомб. Они упали невдалеке от самолёта, идущего на посадку.
Придя в себя после полёта, Шихлинский принялся наносить на карту всё замеченное с воздуха.
— Наблюдать с самолёта очень трудно. Я многого не рассмотрел. В общем, у немцев три рубежа обороны. Один по самой реке с шестью рядами проволоки, с версту за ними — второй рубеж с четырьмя рядами проволоки. Видимо, этот рубеж послабее. И за ними верстах в трёх ещё один рубеж, очень сильный, в десять рядов проволочных заграждений, с сильно развитыми узлами обороны. Пробраться через эту укреплённую полосу нелегко. Тяжёлые батареи своим огнём смогут разрушить только первый рубеж, от силы второй, а до третьего им не добросить своих снарядов. Расход боеприпасов, конечно будет очень велик. Данные воздушной разведки нодо уточнить и дополнить разведкой наземной. Должен сказать, что к немцам в этом районе всё время подходят войска. Тыловые станции забиты эшелонами. Очевидно, враг ожидает нашего удара в этом районе, — закончил Али Ага.
— сегодня или, самое позднее завтра мне надо будет лететь на дополнительную разведку, — произнёс Борейко, подводя итог сообщениям Шихлинского.
Генерал указал на карте несколько мест, где, по его мнению, находятся тяжёлые немецкие батареи.
— Видите небольшой лесок? К нему специально проведена дорога Там-то, по всей видимости, и расположены тяжёлые батареи Этот лес надо обстрелять химическими снарядами. В лесу газ задерживается, и при наличии восточного ветра можно будет попотчевать немцев их же оружием. Только надо предупредить пехоту, чтобы она не сунулась в лес и не потравилась там, наставлял
Ещё с утра Вася отправился в пехотные окопы для детального ознакомления с вражескими огневыми точками и узлами сопротивления. В окопах он связался с пехотным начальством и постарался вместе с ним выяснить, что же следует разрушать в первую голову. На переднем крае шла смена частей, второочередные дивизии сменялись гвардейскими полками, которым предстояло штурмовать немецкий рубеж обороны.
Борейко хмуро следил за происходящим. Он сознавал, что предстоит страшная бойня при неподготовленном штурме прекрасно оборудованной немецкой обороны. Тысячи людей зря обрекались на гибель и увечья ради прихоти безмозглых генералов. Подполковник считал, что его нравственная обязанность — приостановить предстоящее избиение тысяч людей.
«Полечу на разведку сам, выясню то, что не увидел Шихлинский. Точно подсчитаю необходимый расход снарядов. Выясню, выдержат ли пушки такую канонаду, и доложу самому высшему начальству, если понадобиться, пошлю рапорт прямо в Ставку верховного. Если царь ничего не понимает в военном деле, то у него ведь есть начальник штаба генерал Алексеев, говорят, толковый человек, сведущий в военных вопросах. Он поймёт, какую бойню готовят гвардии на Стохроде», — решил Борейко.
Предварительно Борейко вместе с пилотом обстоятельно изучили карту, где предстояло лететь, пометки Шихлинского. Наконец был дан старт самолёту.
С запада плыли низкие дождевые тучи. Предстояло лететь на небольшой высоте, и легко было прятаться в облаках. Самолёт медленно, пологими виражами набирал высоту. На высоте восемьсот метров вошли в облака и взяли курс на запад. Через несколько минут оказались уже над вражеской территорией. Борейко стал всматриваться в хорошо видимые германские окопы. Сделав ещё несколько виражей, самолёт пошёл на посадку.
Али Ага поджидал на аэродроме. Теперь они вдвоём принялись разглядывать карту. Борейко удалось значительно уточнить сведения о расположении германских батарей.
Подоспевший Зуев дополнил данные воздушной разведки наземными наблюдениями за передним краем германской обороны. Теперь надо было подсчитать необходимый расход снарядов для штурма вражеских узлов обороны. Подсчёты показали, что требуется не меньше тысячи тяжёлых снарядов, чтобы гарантировать пехоте захват первой полосы вражеских позиций.
— У нас имеется тысяча двести снарядов крупного калибра. Но это весь наш боевой комплект. Кроме того, наши пушки могут выдержать всего по сто выстрелов. Следовательно, орудия будут стрелять на пределе прочности. И самое главное: даже при таком большом расходе снарядов у немцев, вероятно, уцелеют одиночные огневые точки, и атакующие наши части понесут неисчислимые потери, — предупреждал Борейко.
— Но как эту очевидную истину втолковать в генеральские головы? ответил Шихлинский.
— Отправимся вместе в штаб гвардейского отряда, постараемся повидать начальника штаба бывшего командира преображенцев графа Игнатьева. Авось он нас поймёт и зря не бросит полки в атаку, — предложил Борейко.
— В гвардейском штабе, как нигде в другом месте, все стремятся к наградам и очень мало думают о потерях, — усомнился Шихлинский.
— Пятнадцатого июля день именин генерала Безобразова. Его обычно поздравляет сам царь. Вот и хотят ответить на поздравление царя поздравлением о победе доблестной царской гвардии. Видите, предлог для штурма весьма важный, — усмехнулся Али Ага.