Сердца требуют
Шрифт:
– Да, но я в итоге напортачила - и он был очень этому рад!
– вспоминаю подробности, -После чего его мама поговорила со мной и успокоила. Ни о каком завершении стажировки речи не шло.
– Блин, я запуталась, - бормочет Леся.
– Он сказал, что не знает, зачем я ему. Дважды, - откидываюсь на спинку стула и обхватываю колени, - может, он сам запутался?..
– Типа, проникся симпатией?
– фыркает Леся.
– Не думаю. Не уверена. Не в симпатии дело. Он начал раскрываться.
– постукиваю костяшкой указательного пальца по губам, -
– Что именно?
– мгновенно встрепенувшись, интересуется подруга.
– Я бы могла рассказать, но не хочу поступать, как Аглая. Это его личное.
– негромко отзываюсь.
– А ты благородная. После его поступка я бы вообще выложила всю его подноготную и не парилась!
– изумляется Леся.
Хмыкаю, опустив взгляд в свою кружку с чаем. А затем застываю.
Собственно, так она и поступила. Аглая.
Она открыла мне его секрет без каких-либо зазрений совести. Но при этом намекнула, что раньше были какие-то сдерживающие обстоятельства.
Что вообще между ними двумя творится?..
– Как думаешь, когда произошёл этот разговор?
– протягивает Леся.
– Перед днём рождения Егора, - отзываюсь, а затем добавляю, - Аглая так сказала.
– А это было до или после твоей стычки с Никитой?
Выпрямляюсь, крепко так задумавшись.
А ведь это очень хороший вопрос. Именно после этой стычки Тимур сменил свою линию поведения и начал проявлять ко мне знаки внимания.
– Но ведь он сам сказал, что это не его рук дело, - нахмурившись, проговариваю.
– Ты о чём?
– не понимает Леся.
– О причине, по которой Никита напал на меня. Тимур сказал, что он ничего ему не говорил. И мне показалось, что он был честен...
– протягиваю напряженно, - вообще весь тот разговор в медкабинете, он был каким-то другим. Как объяснить-то?.. Тимур не выпендривался, не играл ни в злодея, ни в моего поклонника. Он был.
– Собой?
– подняв бровь, предполагает Леся.
– Не знаю. Но чем-то рядом.
– замолкаю, вновь начиная долбить по губам костяшкой.
Кто вообще знает - какой он на самом деле? В школе все уверены, что он - добродушный и отзывчивый красавчик. В компании друзья спокойно реагируют на все его закидоны, а его высокомерие воспринимается, как должное. Со своей мамой он ведёт себя так, словно та не мать, а нанятая гувернантка, периодически вызывающая раздражение, но вынуждающая вести себя прилично в её присутствии. А со мной.
– Может, он пообщался с тобой наедине и понял, где твоя ахиллесова пята?
– предполагает Леся, разрушая мои мысленные построения.
– То есть, разговор на записи проходил после стычки с Никитой?
– направляю на неё затравленный взгляд.
Не знаю почему, но я бы не хотела, чтобы хронология была такой.
Каким бы мерзким гадом ни был Тимур. я успела рассмотреть в нём человека. Нормального такого. с ворохом своих проблем, со сбившимся внутренним компасом и с кучей заморочек. Такого парня я могу и понять, и оправдать. Но если всё это была игра.
–
– На записи речь шла о моей двуличности, - припоминаю сосредоточенно, - Он думал, что я нарочно пришла в его спальню. Он вообще не знал меня - и даже не хотел узнавать. А во время нашего разговора в медкабинете я заметила интерес. И опять же: не интерес парня к девушке, а такой. человеческий интерес.
– Что я могу сказать?
– подытоживает Леся, - Что он - охрененный актёр. А ещё он напрашивается на пару ударов в пах. Могу помочь с этим делом, если что.
– Нет, бить его не надо. Я ведь знала, что нужна ему для какой-то цели, которая к симпатии никакого отношения не имеет, - отзываюсь без веселья.
– Ты к чему клонишь?
– мгновенно став серьёзной, спрашивает Леся.
– За мной должок за помощь с Никитой. Расплачусь и помашу ему ручкой. Если он выгонит меня из агентства - ну, значит, не судьба. Это его право: он сам мне дал шанс, сам может и забрать. Но в качестве человеческой благодарности за спасение моей жизни, я позволю ему сделать то, что он хотел. пусть добьётся цели, потешит эго и идёт с миром. Но мой долг будет выплачен.
– Это, по-твоему, равноценная плата за царапинку?
– Леся смотрит на меня, как на умалишенную.
– Он мог бы получить серьёзное ранение, если бы вовремя не среагировал, - вспомнив их короткую, но страшную драку, произношу тихо.
– Но он среагиовал вовремя, - замечает подруга.
– Он заступился за меня. По своей воле, - пытаюсь объяснить.
– Хорошо. Ты вернёшь ему долг, - кивает Леся, - а если он, в качестве платы, решит линчевать тебя прилюдно?
– Вроде того, что выдумает обидную причину для расставания?
– отзываюсь безразлично, -Мне плевать. Мы последний год в школе.
– Ты поступаешь с ним слишком мягко. Он издевался над твоими чувствами, - напоминает Леся.
– Я не испытывала к нему никаких чувств, - отрезаю спокойно, - и надежд не питала. Так что здесь он конкретно так промахнулся.
– Ладно, как скажешь, - отводит взгляд подруга.
Утыкаюсь подбородком в колени и молча смотрю в окно. Я не уверена в том, что хочу общаться с ним завтра днём. Я не уверена в том, что вообще хочу его видеть.
Но он вряд ли догадывается, что Аглая слила мне его секрет, - и абсолютный игнор в таком случае будет выглядеть странно...
Думаю, наш сегодняшний разговор и без того стал точкой в отношениях, так что проще всего просто продолжать плыть по течению и, когда выпадет возможность, вернуть долг.
На этом всё.
Наверно, я высокого мнения о своих способностях. И о силе своего духа.
Потому что, когда на следующий день я столкнулась с ним в школе, всё, на что меня хватило - это опустить взгляд в пол и быстро обойти брюнета по большому кругу.
Когда мы пересеклись в столовой, произошло ровно то же самое. Только я не обходила его, а вышла из очереди и покинула помещение. Официальная причина - есть расхотелось. Неофициальная - аритмия.