Сердца требуют
Шрифт:
– Скажи это ей! Похоже, твоя девушка взбесилась!
– бросает ему Аглая агрессивным шепотом.
– Надя.
Этот его требовательный голос, как будто я до сих пор ему что -то должна!
– Не смей разговаривать со мной, - сама не узнаю себя в этих интонациях. Разве я могу звучать так холодно и жестко?
– Что?
– даже Тимур, кажется, растерялся, - Ты что-то попутала, пока вчера разгуливала по городу в пижаме?..
Резко срываюсь с места - но останавливаясь прямо перед парнем, так и не занеся руку для удара. Нет, я не
– Не говори со мной, не смотри в мою сторону, не думай о том, в чём я хожу, не допускай даже мысли, что мне есть дело до твоего мнения, - цежу, глядя ему в лицо.
– Что-то ещё?
– странно безразлично уточняет парень, глядя на меня сверху вниз.
– Не дыши со мной одним воздухом, - произношу четко, а затем отхожу, бросив взгляд на растерянную от моего поведения Аглаю, - вы двое мне настолько противны, что мне сложно даже смотреть на вас, - выдавливаю из себя.
– А ты что... в белом пальто родилась?
– нервно бросает мне брюнетка, сжимая кулаки.
– Я появилась на свет вся в крови и сразу заорала, потому что поняла, в какой мир меня занесло, - отбиваю в ответ и разворачиваюсь в сторону лестницы.
– Ты не имеешь права смотреть на нас свысока!
– срывается Аглая, топая ногой, - Ты ничего не знаешь!!!
– А ты не имеешь права на такого парня, как Ваня! Вы оба не имеете права на такого друга со всеми своими грёбанными тайными желаниями!
– срываюсь на такой же агрессивный шепот, резко разворачиваясь к ней. и застываю.
В дверях комнаты отдыха, позади Тимура и Аглаи стоит Ваня и внимательно смотрит на нас.
– А вот об этом можно поподробнее, - сухо, слишком сухо, произносит он.
Сердце делает скачок. А потом забивается в припадке где-то под горлом.
Тимур, обнаружив своего друга за спиной, стремительно разворачивается ко мне и произносит лишь одну фразу:
– Я тебя убью.
Руки леденеют, в ушах нарастает звон; я разворачиваюсь и, наплевав на всех, выхожу из коридора. Лестницу преодолеваю так быстро, что сама поражаюсь - как не упала; когда вырываюсь из здания на улицу, останавливаюсь и оборачиваюсь. Никто не спешит выпрыгнуть из главного входа и наброситься на меня.
Закрываю лицо рукой и дышу.
Он не серьёзно. Он не станет меня убивать.
Ведь не станет?..
Выпрямляюсь и иду до остановки. на светофоре притормаживаю и вновь оборачиваюсь. а затем спокойно перехожу дорогу.
Плевать. Плевать на его реакцию. Плевать, что он сейчас в полном дерьме. Плевать, что он сам во всём виноват.
Э т о н е м о ё д е л о.
Отныне Тимур свободен от своего секрета.
И я за него переживать не буду. И бояться его я тоже не буду. Брюнет вычеркнут из моей памяти, как человек, который имеет ко мне какое-то отношение.
И если он начнёт мстить...
Я приму это, как кару небес от незнакомца, - но не как плату за свой «болтливый язык».
Потому что я ни в чём не виновата. Это они завязали тот узел. И они втянули
Вижу подъезжающий автобус и хочу достать мелочь заранее. но понимаю, что рюкзака на моём плече нет.
Чёрт.
Чччччёрт! Я же не могла оставить его там?!
Шарю по карманам в поисках телефона, не нахожу последний и вдруг замечаю Лесю, неспешно переходившую дорогу. В руках у неё был мой рюкзак.
– Леся, спасибо. Я уже совсем мозгов лишилась, раз ушла без него, - с облегчением подбегаю и протягиваю руку.
– Да, действительно лишилась, - кивает подруга со странным выражением на лице, - ты оставила его в приемной.
Что происходит? Она узнала о том, что я была прикрытием для Тимура и Аглаи, и теперь презирает меня за это?..
– Леся, я попытаюсь всё объяснить.
– начинаю.
– Да, наверное, стоит. Только не сейчас. Мне нужно возвращаться, - равнодушно отзывается подруга и разворачивается.
Замечаю, что молния на рюкзаке застёгнута не до конца. И понимаю, что её поведение никак не связано с тем, что произошло в коридоре.
– Ты открывала его, - произношу пораженно.
Леся останавливается, несколько секунд стоит неподвижно, а затем резко разворачивается и подходит ко мне.
– Ты - дура, Надя? Я просто хочу понять, насколько тебе на самом деле мозги вышибло?
– жестким голосом уточняет она.
– Ты неправильно всё поняла. Это просто... творчество, - опускаю глаза на рюкзак.
– А это просто твоё сердце, - потыкав мне пальцем в грудь, отбивает Леся, - которое будет бестолково биться из-за того, кому ты нафиг не нужна.
– Я не люблю его, - проговариваю негромко.
– Правильно, продолжай убеждать себя, - кивает подруга, глядя на меня не то с жалостью, не то со злостью, - может, получится даже поверить.
– Ты не имела права туда заглядывать, - отвожу взгляд, поджимая губы.
– Пока ты чётко понимала, что тебя используют, ты была выше всего этого, - неожиданно сухо отвечает Леся, - но сейчас я вообще тебя не понимаю. Он странный. И у него порой явно не все дома. Он может втоптать в грязь любого - даже своего друга: мы все видим это так же чётко, как я тебя сейчас. Так каким образом, скажи мне, пожалуйста, ты умудрилась влюбиться в него сейчас, когда он практически открыто демонстрирует всё своё дерьмо?!
Открываю рот, чтобы ответить, но ничего не произношу.
Леся качает головой, разворачивается и уходит.
А я достаю из рюкзака свой блокнот и открываю на той странице, где в последний раз вела запись.
Весь лист был заполнен. им. Им одним. Анализ поведения, заметки о привычках, оценка его одежды в течении недели, выбор идеального цвета, подходящего под его глаза. и несколько стихотворений, сложенных из эпитетов, описывающих его внешность и его суть.
Я сошла с ума.
Выдираю лист и, скомкав, выбрасываю его в мусорку. Затем забираюсь в автобус.