Сердце Альтиндора. Дилогия
Шрифт:
Прошло долгих десять минут, прежде чем мне удалось обогнуть корабль. Теперь ветер, дувший с моря, относил дым в сторону берега, и я, наконец, смог нормально отдышаться.
Бревно оказалось не самым лучшим плавсредством. Оно то и дело уходило под воду, прокручивалось в руках, и подчинялось больше волнам, чем моей воле. К счастью волны сами относили меня в море, так что мне приходилось прилагать лишь минимальные усилия, чтобы управлять своей спасательной «соломинкой».
Уже когда начало темнеть, корабль окончательно ушел под воду, а дым над водой рассеялся, я обернулся в сторону берега. Добраться до него теперь, возникни у меня такое желание, было так же нелегко, как и переплыть залив Марзагули. Волны гнали меня на север и бороться с ними у меня не было сил. Да я и не собирался возвращаться в Йолу. Я хотел добраться до Найрована.
Имперцы все еще находились на берегу, но в сторону моря уже не смотрели. Впрочем, теперь и они, при всем своем желании, не смогли бы меня достать.
Что, поймали, волки позорные?!
И тут я заметил, как среди камней мелькнула черная тень. Она появилась на мгновение и тут же исчезла. Так что я ее толком не рассмотрел. Но мне показалось, что она была похожа на кошку.
Большую черную кошку.
Глава 2
Ночью в открытом море было страшно. Как только зашло солнце, я потерял из виду оба берега. Крошечный серп луны слабо освещал водную поверхность, так что уже на расстоянии вытянутой руки не было видно ни зги.
Волны покачивали бревно, а вместе с ним и мое закоченевшее тело. Теперь я, стуча зубами, с тоской вспоминал жаркое солнце, которое еще несколько часов назад раздражало до нервного срыва. Мне пришлось сцепить пальцы в замок, обняв скользкое плавсредство, потому что руки уже сводило судорогой от усталости и перенапряжения.
Есть пока что не хотелось — сказывалась усталость, — зато жажда доставала серьезно. Пришлось изощряться, чтобы достать из сумки флягу. Она была полной — водой поделились повстанцы. Но я все равно решил экономить. Кто знает, как все обернется…
Первый раз меня охватила паника, когда я понял, что понятия не имею, куда меня несут волны. Хорошо, если на север. Рано или поздно бревно прибьет к берегу. Конечно, лучше раньше, чем позже. Силы мои были уже на исходе. Если же обстоятельства переменятся и меня выбросит обратно на йоланскую землю… Что ж, я не очень расстроюсь. По крайней мере у меня будет еще один шанс переплыть этот чертов залив. Больше всего я опасался, что меня унесет на восток или — что еще хуже — на запад. Тогда…
Даже думать не хотелось о том, что тогда будет.
Я задрал голову и посмотрел на звезды. Разумеется, карта звездного неба разительно отличалась от той, что можно было наблюдать в реале. Здесь не было ни Большой медведицы, ни Кассиопеи, ни Андромеды, ни других знакомых по родному миру ориентиров. Зато имелся Трезубец, разящий Льва — и эти два созвездия Альтиндора располагались как раз на севере. Путешествуя по дебрям Яровэна, они не раз сослужили мне добрую службу. Пошарив взглядом по небу, я отыскал Трезубец. В этих широтах он выглядел несколько иначе, но я легко его узнал по трем самым ярким звездам небосклона. И они располагались как раз по курсу.
Хоть одна хорошая новость.
Потом мне показалось, что моей ноги кто-то коснулся. Да, Чикапока здесь точно не было. Зато водилось немало рыбы. Но какой? Мелочь меня не пугала. А что, если подо мной плавает акула или еще какой-нибудь морской хищник?
Воображение тут же нарисовало страшную картину: огромная рыбина подплывает снизу, разевает пасть и одним махом откусывает мне обе ноги…
«Чтоб тебя…» — обматерил я самого себя. И так страшно до чертиков, а тут еще такие сказки на ночь.
Но шиза прочно засела в моем мозгу, и я до самого утра не находил себе места.
А утро упрямо отказывалось наступать. Такое впечатление, будто солнце плюнуло на все и укатило в соседнюю галактику. Время тянулось как резиновое. Чтобы хоть как-то его подогнать и отвлечься, я досчитал до двух тысяч — надоело. Потом вспомнил все известные мне песни, представил, как я буду убивать Аристера и, что уж там скрывать, так увлекся, что едва не прозевал рассвет.
Сначала солнце окрасило оранжевым полоску неба далеко на востоке, потом робко выглянуло из-за горизонта, замерло, словно прикидывая: а стоит ли вообще тащиться в такую даль? Потом все же решилось и явилось миру во всей своей красе.
Впрочем, пока оно еще находилось в раздумье, я уже тогда разглядел сушу прямо по курсу. Но вместо радости из моей глотки вырвалось разочарованное рычание. То, что с Голодного мыса выглядело верхушкой скалы, на самом деле оказалось… верхушкой скалы посреди бескрайнего моря.
Нирвана, ты… ты… Да чтоб козы сожрали всю твою траву!
Он уверял меня, что это уюмский берег.
Но это был ОСТРОВ!
И даже не остров, а так, камешек, лишь по большому недоразумению не размытый водой.
Впрочем, мне ли было выбирать? Уж лучше так, чем вообще никак.
Я, с трудом работая непослушными ногами, направил бревно к островку, и уже через два часа ступил на вылизанную морем площадку под отвесной скалой, возвышавшейся над водой метров на шесть. Вернее, не ступил, а вполз, таща за собой выскользавшее бревно. Мы теперь с ним были неразлучны до самого Уюма.
Упав на спину, я отдышался, напился и тут же заснул.
Проснулся я после полудня от жары и слепящего солнца.
Опять от него нет никакого спасу…
Одежда на мне высохла, и снова стало жарко.
А еще хотелось пить. И есть.
Первым делом я достал флягу и, борясь с искушением приложиться от души, сделал лишь пару глотков. В связи с вновь открывшимися обстоятельствами, воду придется экономить. Потом высыпал на камень провиант. Вернее, то, что от него осталось. Мясо, рисовые лепешки и сухари были безвозвратно утрачены. Рис разбух, но его еще можно было бы приготовить, будь у меня достаточно дров. Я сурово посмотрел на бревно, но оно показалось мне таким маленьким, словно сжалось от страха.