Сердце Ангела. Преисподняя Ангела
Шрифт:
– Может быть, у меня неверные сведения, но, я так понял, вы с ним были друзья.
– Слушай, сынок, он как-то записал одну мою песню. За гонорар ему спасибо, но от этого мы с ним друзьями не стали.
– А я видел в «Лайф» фотографию, вы там пели вместе…
– Да, помню. Это было в баре у Дикки Уэллса. Я его там видел пару раз, но он не ради моих красивых глаз приезжал.
– А ради чьих же?
Ножка прикрыл веки и придал физиономии ернически постное выражение.
– Все тебе расскажи. Дела-то чужие…
– Так ведь теперь все равно уже: сколько лет
– Да-а, то была дама. Тут уж ничего не скажешь.
– А как ее звали?
– Ну, в этом-то секрета нет. Кто здесь до войны жил, все знают, что у Евангелины Праудфут были шашни с Джонни Фаворитом.
– Смотрите-ка, а в газетах ничего не было.
– Эх, сынок, в то время, если уж с цветной связался, лучше было помалкивать.
– И кто же была эта Евангелина?
Свит улыбнулся.
– Негритянка из Вест-Индии. Красавица. Королева. Она его лет на десять старше была, а то и на пятнадцать, а так держалась, что он за ней на веревочке бегал.
– И где мне ее найти?
– Не знаю, я ее уж лет сто не видел. Она ведь болела потом… А магазин-то ее стоит еще. Зайди, может, она там.
– А что за магазин? – Я изо всех сил старался избегать сыщицких интонаций.
– Гомеопатия какая-то. Это на Ленокс-авеню. Раньше она, кроме воскресенья, всю неделю до двенадцати ночи работала.
Тут Свит театрально подмигнул:
– Ну все, труба зовет. Пора к роялю. Посидишь еще?
– Я попозже подойду.
Глава 14
Аптека мисс Праудфут располагалась на северо-западном углу перекрестка Ленокс-авеню и Сто двадцать третьей улицы. В витрине голубым неоном светились буквы размером с ладонь. Я проехал еще полквартала, припарковал машину и, вернувшись, стал осматриваться. В мутном голубом свете на круглых картонных подставках справа и слева пылились выцветшие коробочки с гомеопатическими снадобьями. К заднику был скрепками прилажен рекламный плакат. Человек, лишенный плоти и мышц, выставлял напоказ кровяную путаницу нутра. От каждой полочки к соответствующему органу тянулась провисшая атласная ленточка. Сердцу в этом раскладе достался «целебный экстракт белладонны Е. Праудфут».
Поверх задника можно было немного заглянуть внутрь. Магазин освещали флуоресцентные лампы, подвешенные к потолку, обитому луженым листовым железом. Вдоль дальней стены стояли старомодные деревянные стеллажи со стеклянными дверцами. В аптеке не было заметно движения, только качался маятник часов.
Я вошел внутрь. Воздух был тяжелый и едкий от каких-то благовоний. Когда я стал закрывать дверь, над головой зазвенели колокольчики. Я быстро осмотрелся. У самого входа стоял вращающийся металлический стенд: сонники и брошюрки с советами по сердечной части стремились перещеголять одна другую пестротой обложек. Пирамидкой стояли цилиндрические коробочки с волшебным порошком: утром присыпьте костюм, выберите число из сонника и отправляйтесь на скачки за крупным кушем.
Пока я рассматривал разноцветные ароматические свечи, приносящие удачу при постоянном использовании (гарантия
Она встала за прилавок:
– Здравствуйте. Вам помочь?
Заученность интонации не могла скрыть нежной карибской напевности ее голоса.
Я сказал первое, что пришло в голову:
– Скажите, у вас есть Большой Иоанн? [19]
– Вам целиком или в порошке?
– Целиком – в амулете ведь главное форма?
– Амулетами мы не торгуем, сэр. У нас «зеленая аптека».
– А там, у двери, тоже лекарства?
– Да, у нас есть и сувениры. Ну и что? У Рексалла в аптеке торгуют открытками.
– Я шучу! Не хотел вас обидеть.
– А я и не обиделась. Вам сколько взвесить?
– А мисс Праудфут здесь?
19
Корень Большого Иоанна Завоевателя – магический корень-амулет, приносящий деньги, удачу в игре и в любви. Есть также Южный Иоанн, помогающий при родах и облегчающий боли при менструациях, и Малый Иоанн, излечивающий желудочные болезни и приносящий победу в тяжбах.
– Я и есть мисс Праудфут.
– Вы – мисс Евангелина Праудфут?
– Нет, я Епифания. Евангелина – это так маму звали.
– Звали?
– Она умерла в прошлом году.
– Соболезную.
– Она много лет болела, с постели не вставала. Отмучилась…
– Ваша мама дала вам прекрасное имя, Епифания. Оно вам очень идет.
Кофейная девочка чуть порозовела.
– И не только имя. Аптека уж лет сорок доход приносит. У вас с мамой были какие-то дела?
– Нет, я ее не знал. Мне просто надо было ее спросить кое о чем…
Топазовые глаза Епифании потемнели.
– Вы что, из полиции?
Я улыбнулся, готовясь повторить легенду про журнал «Лук», но понял, что смышленая барышня не даст себя провести.
– Я частный детектив. Могу показать копию удостоверения.
– Нужна мне ваша копия! Что именно вы хотели от мамы?
– Я ищу Джонни Фаворита.
Девушка вздрогнула и замерла, словно ей к шейке приложили кусочек льда.
– Он умер.
– Многие так думают, но это не так.
– Все равно, для меня он умер.
– Вы его знали?
– Нет, я его никогда не видела.
– Эдисон Свит сказал мне, что он был другом вашей мамы.
– Я тогда еще не родилась.
– А мама вам о нем не рассказывала?
– Послушайте, не знаю, как вас зовут, но вы явно не джентльмен. Я не собираюсь рассказывать вам мамины секреты.
Я пропустил эту реплику мимо ушей.
– Хорошо. Но, может быть, вы или ваша мама видели его за последние пятнадцать лет?
– Я говорю вам: я его не видела. А я знала всех ее друзей.