Сердце Аспида: Жена поневоле
Шрифт:
– Да, то, что не искала с ним встречи, оправданием не может служить. И то, что… – опять сглотнула, слова подбирая, – позволила в разговор утянуть… виновата. Не в лучшем свете выставила, но… клянусь, что ничего не было меж нами. И я… готова обещанное и родителями, и мной исполнить. Но не уверена, что хватит меня на год… ежели так и будешь… – запиналась на мыслях, – порвёшь скорее…
– А ты не провоцируй, и Аспид будет смирнее ящерки на солнышке, – отчеканил как можно ровнее. Не думал, не гадал, что придётся объясняться с девицей. Не собирался
Забыла Вольха о стыде, смущении… руки под столом заминала, вот и открылся доступ к телу. Белоснежная кожа, коей солнце не касалось. Высокая, упругая грудь. Тонкая ткань так её облизала, что я всю красоту созерцал. И оголять без надобности, но руки чесались… огонь в животе зародился, кровушка буйно побежала.
– Из тебя ящерка… – явно мои непотребные мысли прочитала Вольха и зло запахнула вырез платья, скрывая от меня красоту своего девичьего тела.
Надоел бессмысленный спор и поливание друг друга нелюбовью.
Было, рыкнул, чтоб немедля ушла, да Аспид первее меня до жены добрался. А когда я за рассудок человеческий удержался, смаргивая наваждение, Вольха уже распластанная на столе, повизгивала от ужаса.
Тонкая, вёрткая, а я меж ног её был.
Кровь лавой вены изжигала, во мне пожар бушевал.
Ох, и желал я девицу опять. Плоть крепко стояла, штаны натягивая, и нравилось мне держать Вольху в алчных руках. Дерзко и вольно оглаживать, кожу её нежную ощущать…
По ляжке ладонью скользнул под тонкой тканью платья, подбираясь к цели вожделенной…
– Пусти! – ещё прытче забилась подо мной жена.
Глава 10
Дамир
Шипела, бранилась, кулачками по мне колотила: отталкивала, всё крепче ненавидя и лютуя. Может Дамир бы и прислушался, отпустил, да только Аспид сильнее в похоти был.
А когда кулак жены по щеке и носу неприятно мазнул, с утробным рыком руки её над головой сомкнул, своей пленяя. Заголил по пояс, махом задрав подол платья, и взял с одного толчка, пока она исторгала проклятия и обещала кровавую смерть.
Бешеная жена у меня. Горячая, дикая… Как кобыла ретивая: характерная и лягающаяся. Даже укусить пыталась, но Аспида этим искусно заводила, и слёзы её скорее аппетит подогревали, нежели совесть пробуждали.
Сама виновата: сама его провоцировала. И пока не научится себя правильно вести со Змием, то мне его не обуздать.
Потому вколачивался всё быстрее уже в преддверии жгучего удовольствия, затмевающего разум и обращающего кровь в лаву. Толкался глубже, смакуя ощущения от соприкосновения с нежной кожей.
А внутри у Вольхи было тесно и влажно… так хорошо, что неуправляемым я становился, потому Аспид и творил непотребное. Таранил узкую плоть, входил глубоко, до предела… уже на грани извержения. И стоны девицы подстёгивали к этому. Не орала уже – всхлипывала, свои губы кусая да глаза прикрывая аккурат с каждым моим толчком. И даже не замечала, что не держал её руки боле. Одной в меня вцепилась, почти пальцами в кожу впиваясь, другой – в край жалобно поскрипывающего, стола.
А я любовался, смотря на её лицо раскрасневшееся, на грудь юную, упругую, качающуюся в такт моему безумию…
О, боги, как меня трясло от алчного желания. Хотел познать её на вкус… Так хотел, что не выдержал – дёрнул в стороны ткань.
От восторга созерцать полную грудь с розовыми, дерзко торчащими сосками, требующими ласки, чуть не задохнулся. Накрыл ладонями, сжал, проверяя наощупь упругость, и меня пронзило острым удовольствием.
Качнулся в жену ещё пару раз и, изливаясь, замер. Блаженство по телу сладкой волной прокатывалось, на смену ему опустошение и лёгкость приходили. Закрыв глаза, смаковал ощущения… но недолго. Когда человек во мне сильнее стал, я с досадой осознал, что вновь девицу силой взял…
Вольха
Я его ненавидела!
О, как же я его ненавидела!!!
Люто, всей душой, аж сердце выпрыгивало из груди, и трясло крупной дрожью.
И всё же Дамир – животное… похотливое и жестокое. Принудил… взял прямо на столе, не страшась, что челядь войдёт. И ничто этого буйства не предвещало, ведь мирно трапезничали, говорили по сердцам… Откуда безумство? С чего вдруг набросился?
Проучить, показать, кто в доме хозяин, а мне моё место?
Чуть на пол не рухнула, только Аспид меня в покое оставил. Отошёл в сторону, надсадно сопя и одежду на себе оправляя.
А я едва за край стола держалась: в ногах слабость, в теле странное волнение, точно лихорадило меня. Глянула на чудовище с ликом человека, и такое отчаянье и злость накатили, что схватив со стола нож, бросилась на проклятущего Змия, мечтая его наглую и самодовольную морду изувечить.
Увернулся он. Лениво так, не особо заморачиваясь, рубаху в штаны запихивая.
Не ожидала такого манёвра. Нелепо пролетела мимо Аспида. А запнувшись за свои же слабые ноги, распласталась близ стены, злые слёзы глотая да нож выронив – он с гулким звоном по каменному полу прокатился, и как назло в сторону мужа.
Дамир придавил клинок сапогом.
– Не позорься, – голос его хоть и прозвучал ровно, но словно лезвие по камню чиркнул. – Ты же княжна! Жена Аспида! Где достоинство? Воспитание? – издевался с таким спокойствием, что ещё горше стало. Аспид брезгливо покосился на меня: – Подбери себя с пола и ступай в опочивальню! Завтра чтобы спустилась к завтраку, и ежели ещё раз посмеешь на меня с ножом кинуться – пожалеешь, – добавил со скрипом зубов. – Лучше не провоцируй! Ежели ещё ума не растеряла окончательно, смекнёшь, что Аспиду твоё сопротивление только и нужно!