Сердце Аспида: Жена поневоле

Ермакова Александра Сергеевна

Ох, не нравилось мне, что Светозар тоже увязался. Обмолвиться не пытался, но всё одно его присутствие… немой укор, мрачность меня по-живому резали.

Глядела перед собой и старалась не думать о будущем и о том, что, возможно, домой не вернусь.

И так день ехали с редкими остановками, чтобы перекусить, ноги размять…

Уже близ пещеры, когда спешились и меня готовили к обряду жертвоприношения, Никлюда отвару предложил. Было, отмахнулась:

– Жена я ему уж, зачем

рассудок дурить?

Но батюшка настоял:

– Ты Дамира с Аспидом не путай, они хоть и заключены в одном существе, да норовом разные. Ежели Змий страх твой заметит, может возжелать тебя съесть. И тогда тяжко Дамиру будет тебя отстоять, сражаясь со своим нутром. Лучше не будить лихо, – подметил разумно.

Выпила горький отвар залпом. Поморщилась, но в следующее мгновение захорошело мне. Напряжение спало, лёгкость в мыслях появилась, и уже не страшило дальнейшее.

– Так-то лучше, – удовлетворённо кивнул Никлюда, за руку потянув: – Пойдём, уж скоро ночь…

– Никола, останься здесь, лагерь раскинь, – велел князь и матушку понудил за нами к пещере двинуться.

Между деревьев прошли да на полянке у подножия горы на миг остановились. Отец и Никлюда глазами обшарили гору, деревья, кусты и только после дозволили пойти дальше.

Непривычно было, дивно: извилистый тоннель, в котором великорослому вою не развернуться лишний раз, прохлада и влажность… Мрак, тускло рассеиваемый факелом в руке Никлюды.

Сердце гулко грохотало, и тишина такая повисла, что её только наше дыхание и шелест подошв нарушали.

Мы остановились по велению волхва.

Я ждала, но вокруг лишь темнота была, а тусклое свечение от факела только Никлюду выделяло. Волхв знающе прошёлся вглубь, и в следующий миг вспыхнул округлый источник. И вроде не было там хвороста аль тряпья, а он пламенем играл ярко и бойко, светом охватывая большую часть пещеры.

Сморгнула удивлённо, взглядом обшаривая просторную ритуальную залу, в кою меня никогда не пускали и о коей лишь краем уха слышала.

Пока изучала пещеру, Никлюда ученика подтолкнул к каменному алтарю с оковами для рук, что располагался близ стены :

– Подготовь место для жертвы да княжну плени.

Отрок, запинаясь, поспешил выполнять поручение. А мне… хоть и волнительно было, да как-то интересно…

Не успела спросить, что и как, возле меня ученик Никлюды остановился.

– Княжна, мне бы… – Робко руки заламывал, на меня глянуть страшился и вроде даже покраснел от смущения.

– Конечно, – понятливо кивнула и смиренно пошла к стене близ алтаря каменного, на котором Никлюда какой-то ритуал заготавливал, травы запаливал, что-то в ступке смешивал и под нос невнятно бормотал.

Чудно всё…

А когда брякнул на кандалах замок, словно очнулась от дурмана. Холодом смертельным повеяло, испуг прогулялся по телу. И я взбрыкнула:

– А ежели с цепями от стены отдерёт, руки мои тут останутся? – истерика во мне говорила, но и не лишены были слова капли здравости. – Неужто есть у Дамира ключ от кандалов? А ежели Аспид взыграет? Дёрнет… и всё, считай, мертва…

– Кто право голоса девице давал? – проскрипел голос незнакомый. В ужасе глянула на размытый силуэт, от темноты отделившийся.

– Здравия тебе, хранитель Везуль, – почтенно кивнул Никлюда.

– Разве ж тебя не предупредил Дамир, что жену ему по обряду отдаем? – князь прищурился.

– То дело ваше, – безлико отозвался хранитель. Жрец древний и сухой, как лист жухлый по осени. Глаза белёсые, страшные. Кожа бледная, морщинистая. Тощее тело скрывал кусок ткани, обмотанный вокруг. Зато взгляд приковывали рисунки. Они вились по лысой черепушке, лицу, затылку, шее, груди, спине, скрываясь под странной одёжей, как и орнаменты, покрывающие руки от кистей до плеч. – Но ежели по обряду, то за обе руки пленить и кляп в рот, дабы не орала. Аспид бабского визга терпеть не может, – ровно пояснил, на меня ни разу не глянув.

– Батюшка, – в поиске защиты на отца метнула взгляд. Губы дрогнули, глаза обожгли слёзы.

– Молчи, Воль, – строго оборвал мою истерику князь. – Это дочь моя, – голос повысил значимо, и звук пещеру наполнил важностью. – Уже законная жена Дамира, и сейчас мы её к ритуалу готовим, дабы она и для Аспида…

– А, – проскрипел удивлённо голос старика, – стало быть, выжила?.. – прервал батюшку непонятной репликой жрец и на меня впервые с момента появления покосился. – Хороша девица, – одобрил сухо. – И время подходящее, – продолжал ворчать, не выказывая уважения передо мной, князем… – Но руки плените, – велел спокойно, – то по обычаю древнему. Никогда от него не отступали, и, поверь, – белёсые глаза в меня вперил и морозил ликом своим пугающим: – Аспид знает, как забрать то, что ему полагается…

 Не успела очухаться, как Никлюда вновь отвара насилу в меня влил. Сглотнула горечь и мгновениями погодя поплыла в тумане дурмана и безмятежности. Лишь голоса, будто из-под воды слыхала, да смысла не улавливала. Силуэты расплывались, а потом настала тишина. Не сразу я волнение странное ощутила. И то… скорее сердце бой ускорило, и от того мне удушливо, жарко стало.

Водила непонимающе глазами, пока смутно не припомнила, что здесь делала.

Тяжко было, вяло мысли текли, и сил не было на помощь позвать. А как собралась было да крикнула: «Спасите!», вместо гласа невнятное «м-м-м» получилось, заглушаемое кляпом.

Вот тогда испугалась я пуще, задергалась в путах, цепями побрякивая да во мрак пещеры всматриваясь…

Не зря учуяла недоброе: в дальнем углу, куда свет почти не доставал, зелёные огоньки сверкнули. Темнота пошатнулась, вырисовывая силуэт…

Дёрнулась в диком желании удрать немедля, да лишь цепями сильнее брякнула и затылком глухо о стену врезалась. Зажмурилась, молясь, чтобы дурным сном это всё оказалось, но когда распахнула очи, поняла, что кошмар… настоящий да наяву. Тот самый, что со вчерашнего дня моим мужем значился.