Сердце Дьявола
Шрифт:
Короче, в 1672 году после инсульта Пьера Леграна схватил паралич с полной потерей речи. Умер он в своем курортном городе Дьепе в 1679 году в возрасте 49 лет. И все эти семь лет домашние не могли понять, что он требует сделать с попугаем. После его смерти жена продала полного жизни и планов Попку в ближайшую зоологическую лавку. Через месяц его купил старый граф, заехавший в Дьеп по пути в Швейцарию.
4. Гретхен Продай Яйцо, санитарная ведьма. – Людвиг ван Шикамура, потомственный маньяк.
Это было кино, когда София посмотрела на
– Да ты особо не расстраивайся, – услышала София голос основной телосъемщицы.
– Да как тут не расстраиваться! – вздохнула София. – На себя страшно посмотреть!
– А ты, что, на блядки собираешься?
– Фу, как ты можешь!
– А чего? Давай, сходим! Давай только познакомимся сначала – зовут меня Гретхен Продай Яйцо, я главная ведьма этого графства. Пока мы с тобой будем собираться, я кое-что расскажу тебе о времени, ха-ха, и о себе. Вернее, не расскажу, а ты сама все узнаешь...
И Гретхен Продай Яйцо засобиралась к выходу в высшее общество. Она поставила на печь две большие выварки, налила в них воду, затем, присев на корточки, дунула в печку, и печка сразу же деловито загудела.
Пока грелась вода, София узнала, что Гретхен Продай Яйцо – потомственная санитарная ведьма. Санитарная – это значит, что основной и единственной ее обязанностью являлось изведение людей, могущих принести в будущем неисчислимые несчастья человечеству. Таких людей (в обыденной колдовской терминологии – засранцев) санитарные ведьмы чувствуют нюхом на большом расстоянии.
– В последние пятьсот лет совсем хреново стало... – посетовала Гретхен Продай Яйцо. – Засранцы во дворцах и замках спрятались, фиг их там достанешь. Да еще всякими магами и факирами обзавелись... Везде Security. Вот и приходится преимущественно простых людей изводить.
– А кто был твоей последней жертвой? – поинтересовалась София, брезгливо рассматривая свои жилистые руки с корявыми пальцами.
– Мельник Юрген Оберхайм с Нижних Обервиллей. Хороший, порядочный был мельник. Дурного слова никому не скажет, бедных и ленивых подкармливал...
– И это тебе не понравилось?
– Нет, конечно. Видишь ли, на следующий год война случится, и мельник Юрген, естественно, займется снабжением войска нашего герцога мукой. А нет Юргена – нет хорошей муки, и герцог будет вынужден покупать ее у прощелыги Ханса, у которого она будет заражена геморрагической лихорадкой. Среди солдат мор начнется, и герцог вернется домой восвояси и война из очень большой и опустошительной превратится в маленькую разборку с двумя всего десятками трупов...
– И как ты Юргена извела?
– Как, как... Очень просто. По-человечески, можно сказать – подпалила мельницу с двух сторон. Когда он бросился тушить, дом подожгла. Сгорело все начисто – и хата, и амбары, и другие надворные постройки со скотом и птицей.
– А он?
– А он с семьей по миру пошел...
– Да уж... Ну и работа у тебя... А нельзя было просто заразить муку Юргена геморрагической лихорадкой?
– Можно было. Но тогда его повесили бы, а дочек изнасиловали. А так повесят Ханса...
– И дочек его изнасилуют...
– Конечно... Но старшенькая от этого насилия родит какого-то очень перспективного мальчика... Он то ли врачом известным станет, то ли санитарным колдуном, не ясно...
– Послушай, – с трудом переварив услышанное, поинтересовалась София, – а добрые волшебники у вас есть?
– Да есть... – вздохнула Гретхен Продай Яйцо. – Куда они денутся? Шарлатаны и лицемеры... Мы, ведьмы и колдуны, уменьшаем количество горя во времени. А они... Вот совсем недавно, лет сорок назад, одна добрая фея спасла от голода маленькую симпатичную девочку... Антуанетта ее звали. Я старалась, старалась, морила, крыс, мышей на их амбар наслала, а когда это не помогло – родителей оспой уморила... А фея, Шарлотта, будь ей неладно, птичьим молочком ее выкормила. И Антуанетта эта, став через пятнадцать лет маркитанткой, заразила сифилисом 127 солдат... А те разнесли болезнь по всей Европе... Вот так вот, милая, такие у нас утюги и скалки... – и, оглянувшись на зашипевшую печку, всплеснула руками:
– Смотри – вода закипела, пора мыться!
Сняв кипящие выварки с печки, Гретхен Продай Яйцо вытащила из кладовки большую деревянную, хорошо выскребленную лохань, налила воду сначала горячую, потом холодную, постояла над ней, резко разжимая кулаки и повторяя "мистер-тостер-принтер-бокс". Затем сняла с полки объемную полуразвалившуюся картонную коробку и начала в ней рыться. Найдя большую стеклянную банку из темного стекла, заткнула нос кусочками пакли и, перекрестившись на отсутствующие образа, вылила ее содержимое в лохань. Затем высыпала туда же очень тонкие порошки из небольших бумажных пакетов. И тут же раздевшись, полезла в воду.
Вода, приняв в себя сухое жилистое тело, негодующе забурлила. Сначала было противно и страшно, но постепенно Софию сморило, и она погрузилась во вдруг ставшую коричневой жидкость (да, да – в жидкость, совсем это была не вода, чуть ли не сургуч!) по самые ноздри. Минуты три лежала, наслаждаясь проникающим в тело живительным теплом. Но не долго ванна грела и расслабляла – не прошло и пяти минут, как она стала какой-то деятельной, а затем и вовсе агрессивной. И сразу же плоть Софии довольно неприятно заколебалась на мелко дрожащих костях. Дрожал весь ее скелет, дрожали волосы, глазные яблоки и зубы ходили ходуном...
– Боюсь! – возопила София. – Боюсь!!!
– Расслабься и засни... – прошептала ведьма и заснула.
...Очнувшись, София увидела себя по-прежнему лежащей в лохани. На дальнем ее краю сидел огромный блестящий черный ворон с чертиками в глазах. С любопытством оглядывая на хозяйку, он чистил клювом перышки. А София не могла себя узнать. Все тело чувствовалось другим. Оно играло, требовало прикосновений, стремилось куда-то. Импульсивно подняла ногу посмотреть, что стало с телом – и обомлела. Нежная гладкая кожа, стройные пальчики с розовыми ноготками... Выскочила из воды – уже серой, с хлопьями и слизью отторгнутой плоти, – подскочила к зеркалу: о, боже! Я ли это? Молодая, крепкая, красивая, но в меру, без дурости. И сразу видно – ведьма! Личность так и прет из глаз! Таких мужчины не берут, таким мужчины отдаются...