Сердце кугуара
Шрифт:
Сделав вид, что рассматривает маркировку на ящике, Лукаш всунул руки в карманы и сжал кулаки. На его лице оставалось привычное хладнокровное выражение, но внутренний зверь, почуяв угрозу, проснулся. Лукаш заставил его присмиреть.
Рано еще. Не сейчас.
— Грегора! — объявил Андрулеску и с видом победителя откинулся на спинку кресла.
Лукаш на секунду прикрыл глаза. Ева, глупая девочка, куда же ты влезла?
— Уверен? — бросил небрежно, не глядя на Антуана.
— Ты знаешь, я никогда не ошибаюсь. У меня самый чуткий нос во всей резервации. Не считая тебя,
— И что ты думаешь предпринять?
— Уже предпринял, — Андрулеску с легким щелчком захлопнул портсигар.
Со стороны коридора раздались шаги. Гулкое эхо отозвалось в пустом помещении. Лукаш застыл, глядя на двери. Сердце замерло, дыхание остановилось.
Нет, только не она. Только не здесь.
Но надеяться на чудо было глупо, и Лукаш это осознавал.
Ее запах ударил в нос сразу, как только мордовороты Андрулеску вошли в помещение. Он осел на их одежде и коже — запах женщины, от которого у Лукаша смешались мысли, а в паху разлилась тягучая боль. Та самая, с которой он безуспешно боролся с момента их встречи в доме главы. Но теперь к ней примешивалась еще и тревога.
Кугуар внутри Лукаша взвыл, почуяв опасность, грозящую его паре, заметался в тревоге. Мужчина сильнее сжал зубы, чтобы не выдать волнения. Нет, нельзя чтобы кто-нибудь догадался, это будет конец.
— Вы нашли флэшку? — Антуан Андрулеску с обманчивой ленцой взглянул на вошедших.
Два бугая с толстыми бычьими шеями покаянно склонили бритые головы.
— Нет, мастер, но мы привезли ту журналисточку, как вы и сказали.
— Отлично. И где же она?
— Осталась в багажнике.
Лукаша бросило в жар.
— Тащите ее сюда, — Андрулеску небрежно махнул рукой и обернулся к приору, застывшему за спинкой его кресла. — Кажется, ты с ней и раньше уже встречался… До Химнесса. Я угадал?
Он не успел ответить. Его взгляд застыл на дверном проеме, куда бандиты, не церемонясь, втолкнули жертву. Пальцы Лукаша сжались сильнее, острые когти, пробившись наружу, впились в ладони.
Да, это была она. Ева. Зверь не ошибся. Они притащили ее сюда.
Усилием воли Лукаш заставил себя остаться на месте.
Толчок вынудил Еву по инерции сделать несколько торопливых шагов. На голове у нее до сих пор был черный мешок, обвязанный вокруг шеи веревкой. Кляп во рту пропитался слюной и разбух, губы потрескались и теперь кровоточили. Толстые веревки впились в запястья, руки ныли от боли в вывернутых суставах. Сбитые колени саднило. Езда в закрытом вонючем багажнике стала едва ли не худшим моментом в жизни, который ей пришлось пережить. Ева боялась, что вот-вот задохнется, но этого не случилось. Тишину нарушили громкие размеренные хлопки, сопровождающиеся эхом. Словно кто-то аплодировал в огромном пустом помещении.
— Так-так-так, — насмешливо произнес в такт хлопкам мужской голос, и Ева почувствовала, как внутри все сжимается от дурного предчувствия. Этот голос ее пугал. — Ну-ка, посмотрим, что у нас здесь.
Кто-то сорвал мешок с ее головы.
Девушку ослепил яркий свет. Она заморгала, чувствуя,
— Госпожа Воронцова, — заговорил он, растягивая гласные, — давно не виделись. Говорят, у вас есть одна вещь, принадлежащая мне?
Она судорожно всхлипнула, пытаясь втянуть в себя воздух через нос. По щекам опять заструились слезы.
— Вытащите уже кляп, — бросил Андрулеску своим холопам.
Один из них, подскочив, освободил Еву от кляпа.
— Ну? — Андрулеску угрожающе подался вперед. — Говори. Но Ева молчала. Слова застыли в горле, превратились в колючий комок, стоило ей только увидеть того, кто стоял за креслом главы. Приор резервации Химнесс, Лукаш Каховский. А по совместительству — ее ночной кошмар, ее проклятье. Тот самый мужчина, после встречи с которым она год считала себя сумасшедшей и ходила к психологу. Тот самый, что заставил пошатнуться ее веру в окружающий мир, нарушил его стабильность, перевернул с ног на голову.
Он смотрел на нее в упор, и в его звериных глазах медленно разгоралось желтое пламя. То самое, что однажды так напугало ее.
И он тоже ее узнал, Ева даже не сомневалась. Узнал в тот самый момент, когда столкнулся с ней в доме главы. Целый год она слышала по ночам его голос, просыпалась в поту и боялась, что он исполнит свою угрозу, придет за ней. Видела его в каждой тени, в каждом мужском силуэте. А тут, такая ирония, она сама шагнула в логово зверя. Сама захлопнула дверь. Признавая неизбежное, Ева закрыла глаза.
Глава 11
Нужно было что-то сделать. Срочно. Отвлечь внимание Андрулеску от девушки, дать ей время прийти в себя. Иначе она просто грохнется в обморок.
Удерживая на лице маску холодного спокойствия, Лукаш пригнулся к уху главы и процедил:
— Зачем ее сюда притащили? Разве мы не храним это место втайне?
— Не переживай, — мастер с усмешкой похлопал его по руке, лежавшей на спинке кресла. — Вряд ли она кому-то что-то расскажет. Не так ли, госпожа Воронцова?
Ева почувствовала, как подгибаются ноги. В чуть насмешливом тоне Андрулеску она услышала собственный приговор. Отдаст флэшку — и станет им не нужна. Они сделают так, что она никогда не вернется домой. Что это будет? Автомобильная авария? Или авиакатастрофа? На что способны эти существа, чтобы уберечь свои тайны?
Но упасть ей не дали, один из бандитов успел подхватить под локоть и удержать.
— Я… я не знаю, о чем вы… — сглотнув, прошептала девушка. Лукаш увидел, как она побледнела, как покачнулась. Как Павел — один из приспешников Андрулеску — схватил ее за руку. Все внутри Лукаша рвануло вперед, чтобы оттолкнуть ухмыляющегося бандита, поддержать девушку, защитить, оградить от зла…