Сердце мира
Шрифт:
Это было единственное место в городе, где рабы могли найти прибежище от невзгод. Любого раба, кто свидетельствовал перед алтарем о жестокости хозяина, жрецы имели право оставить при себе, в служках. Правда, добирались туда немногие. Почти каждый владелец, волнующийся за свое имущество, отдавал невольникам приказ не приближаться к храму Иля.
Зато свободных горожан туда набивалось столько, что не продохнуть. Таш не был внутри, но проходил мимо и видел, какие толпы хлынули из ворот после богослужения. К счастью, эс-Мирды посещали другую церковь, возле дома, хоть и крошечную, но уютную, с небольшим числом прихожан.
Госпожа
Лаана семенила между двумя охранниками - Ташем и коренастым силанцем Ксалтэром. Иногда госпожа забывалась и выскакивала вперед, но тут же возвращалась, прячась за спинами рабов. Вертлявый, скользкий на вид Ксалтэр оказался среди тех немногих обитателей особняка, кто носил ошейник. Когда Лаана опережала спутников, телохранитель жадно смотрел на ее бедра, которые облегало красное, удивительно шедшее хозяйке платье. Таша этот взгляд раздражал, хотя он и сам едва удерживался от того, чтобы не таращиться на то же самое место.
Лаана была привлекательной женщиной. Смелой, доброй, яркой, как пламя. Когда такая выкупает отчаявшегося раба и приводит его в маленький рай, нельзя не начать испытывать к ней... некие чувства.
Таш заставлял себя отворачиваться и внимательнее следить за толкущимися на улицах людьми. Дорогой наряд шердки - хорошая приманка для карманников. И пускай воришек наверняка отпугнут кожаные доспехи и мечи на поясах у ее стражей, лучше быть настороже.
Скоро Таш понял, что карманники - меньшее, чего следовало опасаться.
Шум поднялся, когда госпожа со спутниками приблизилась к воротам Внутреннего кольца. На улице впереди образовался затор - столкнулись два ящера-тяжеловоза, опрокинулась четырехколесная арба. Истошно кричал мужчина. То ли его придавило колесом, то ли он попал под лапы тяжеловозу. Таш даже не знал, что хуже. Чешуйчатая тварь высотой по грудь взрослому силанцу весила не меньше тысячи спандов [~500 кг]. Такая хвостом махнет - и нет человека.
Беда случилась прямо перед воротами. Одну из повозок развернуло так, что она перекрыла проход, и на дороге собралась страшная толчея. Даже люди, и те едва просачивались через узенькую щелочку, а крестьянские телеги и паланкины богатых тамин-арванцев были вынуждены стоять на месте. Возчики могли только бессильно поливать руганью виновников затора.
Лаана оглядела потные спины, разгоряченные лица толпящихся горожан и сложила на груди руки, сердито топнув ножкой.
– Проклятый Тамин-Арван! Сколько тут живу, столько ведутся разговоры о том, чтобы расширить ворота в древних стенах.
– Да-да!
– неожиданно поддакнула сбоку какая-то женщина.
– Беспорядок! Можно подумать, казна обеднеет от того, чтобы сделать хоть что-нибудь на благо простым людям! Верно говорит проповедник Кирдит, пора уже самим с этим разобраться, иначе до скончания веков будем ждать!
Лаана косо посмотрела на незнакомку. Та, похоже, подумала, что разговаривает с обычной шердкой, и продолжала что-то возмущенно бурчать себе под нос. Таш аккуратно встал между ней и хозяйкой, оттеснив силанку подальше.
– Госпожа, не
– спросил он.
– И речи быть не может. Я не упущу выгодную сделку только из-за того, что где-то опрокинулась повозка!
– отрезала Лаана и решительно двинулась вперед, прямо в толпу.
Ксалтэр усмехнулся, а Таш украдкой вздохнул. За несколько дней он уже понял, что работа на вспыльчивую шердку не будет простой. Примерная жена и гордая аристократка дома, за пределами поместья Лаана сбрасывала лоск и вела себя так, будто ничем не отличалась от простолюдинов.
Хотя если верить пересудам слуг, так оно и было. Таш этому не удивился. Среди дворян браки с безродными порицались, но встречались не так уж редко. И уж тем более это прощалось низшим чинам, таким, как рыцари.
Тонкая человеческая струйка сочилась через ворота слишком медленно, несмотря на то что к делу приступили стражники, которые помогли вытащить раненого и начали разворачивать повозки. Тяжелое топанье впряженных ящеров и жалобы горожан довольно долго заглушали шум, шедший сзади, со стороны главной площади. Там кто-то свистел и улюлюкал. Скоро эти звуки стали раздаваться и возле ворот. Таш завертел головой, пытаясь понять, что случилось. Народ веселился так, словно увидел театральное представление, но толпа не двигалась.
Таш не сразу догадался, что смотреть нужно вверх.
– Глас Города! Па-аста-аранись!
– весело, нараспев прокричал мужчина в толпе.
– Спектакль будет!
– Разойтись!
– рявкнули вдалеке, перекрыв поднявшийся гомон.
– Не препятствовать страже в поимке опасного преступника!
Неизвестно, на что рассчитывал приказывавший, потому что на улице сразу раздались радостные возгласы. Вскинув голову, Таш увидел, как по крышам приземистых домов и лавок, ловко перепрыгивая с одной на другую, мчался человек в одежде шутов и акробатов - полосатой, сине-голубой с алыми каймами, издалека похожими на струи крови. Его лицо закрывала зеркальная маска. Солнце отражалось от поверхности слепящими бликами, но в моменты, когда на беглеца падала тень, становилось заметно, что на маске есть прорези для глаз, но нет для рта.
Похоже, ему доставляло удовольствие дурачить догоняющих его стражников. Раз!
– он задрал ногу над краем крыши, как будто готовясь спуститься на землю, но уже в следующий момент побежал обратно. Два!
– резкий поворот. Три!
– шут перепрыгнул на другое здание, продолжая безумную гонку. Четыре!
– кто-то швырнул в смельчака камень.
– Урдов сын! Чтоб тебя крысы сожрали!
Бросок не удался - осколок булыжника пролетел шагах в пяти от цели. Зрители засмеялись. Шут, которого звали Гласом Города, на несколько мгновений остановился, издевательски отсалютовал обидчику и махнул на следующий дом.
Наблюдая за тем, как фигляр скачет по крышам, Таш улыбнулся. Неудивительно, что именно этот человек стал главным баламутом Тамин-Арвана. До сих пор Гласа Города никто не поймал, хотя он будоражил народ уже несколько лет. Еще никому не удалось снять с него маску - загадочный шут всегда уходил прямо из-под носа у стражников. Хотя в ратуше время от времени гордо сообщали, что преступник, подстрекающий простолюдинов к мятежу, пойман и убит, он неизменно объявлялся на улицах снова, а его приспешники опять выкрикивали на площадях скабрезные подробности о темных делишках богатеев.