Сердце мира
Шрифт:
А после Илартана Таш знал: многие аристократы подлее тех, кого они брезгливо называют чернью, а их благородство - всего лишь красивый фасад для прогнившей души.
– Да, господин?
– смиренно спросил Таш.
– В полную силу, как со мной в тот раз, не сражайся, но и слабым тоже нельзя показаться. Заб, присмотрись к другим бойцам. Может быть, заметишь что-нибудь, что поможет Ташу.
Поклонившись, рабы направились к стойкам, а эс-Мирд сел на трибуну, чтобы наблюдать за боем.
Приближаясь к тренировочной площадке, Таш чувствовал, как в них
Один из бойцов на скамье загоготал, ткнув пальцем в сторону двух мужчин. Таш не был уверен, что шутят над Забом. Перед выходом на улицу эс-Мирд заставил татуированного раба закутаться так, что из-под одежды виднелся лишь тот символ, который заходил на левую щеку. Нет, смеялись, скорее всего, над шердом. Да даже если бы над Забом - какая разница!
Нутро обожгла обида. "Как же все просто было у Илартана", - подумал Таш. Все, что от него требовалось, это участвовать в тренировках с хозяином и изредка куда-нибудь того сопровождать.
Ненависть к бывшему господину - предавшему другу - на мгновение угасла под холодом тоски. Тряхнув головой, Таш отогнал бесполезное, лишнее чувство. Сейчас следовало беспокоиться о другом.
Раб - служащий арены помог ему переодеться. Оглядев сваленные в кучу доспехи, он горько усмехнулся. Наручи, поножи, ржавые шлемы. Никаких кольчуг или нагрудников. Бои на Ильтирев устраивались для того, чтобы проливалась кровь. Тренировки на Пурпурной арене, судя по всему, для того же самого.
Перед тем как надеть покрытый вмятинами шлем, Таш оглянулся на Заба. Тот замер у забора и как будто из чистого любопытства смотрел, как разминаются на песке двое воинов - великан и силанец поменьше, с расчерченной шрамами грудью.
Эс-Мирд потребовал от своих рабов еще одну хитрость - не дать никому догадаться, что Заб подсказывает Ташу. Дескать, так будет сохраннее.
А Ташу думалось, что все это слишком сложно.
– Поможешь застегнуть наплечник? Я не могу достать сзади.
– Конечно.
Сухие пальцы Заба перехватили тонкую кожаную полоску.
– Тот, со шрамами, - зашептал друг, - у него повреждена левая рука. С трудом держит щит.
– А великан?
– Он голоден.
– И это все?!
Заб беспомощно пожал плечами.
– Если ты попытаешься его измотать, он долго не выдержит.
Негусто получилось помощи. Таш поморщился.
– Как ты узнал, что он голодный?
– Он сам сказал об этом своим друзьям.
– Проклятье, Заб!
Таш со злости сжал кулак, но тут же его расслабил. Сердиться на Заба было все равно что ругать слепого котенка за то, что он тычется мимо миски. Верно в тот раз, в первый день в доме эс-Мирдов, заметил старик Хал. Забвение в самом деле был похож на блаженного. Вот и сейчас он, взрослый мужчина
– Я смогу сказать больше, когда вы начнете тренировку.
– Да-да, - протянул Таш.
– Толку-то - поздно будет... Ладно, я пошел.
– Постой, - Заб стиснул его предплечье.
– У тебя еще один наблюдатель. Вон там, глаз с тебя не сводит.
На самом верхнем ряду с той стороны амфитеатра, где до полудня царила благословенная тень, Таш различил знакомую коренастую фигуру.
– Ксалтэр? Этот-то что тут делает?
– вырвалось у него.
Уже задав вопрос, он понял, как глупо тот звучит. Реплика от товарища это лишь подтвердила.
– Пришел развлечься, наверное.
Эс-Мирды давали достаточно воли своим рабам, чтобы у тех оставалось немного свободного времени, а Лаана считала необходимым платить им за работу почти столько же, сколько и слугам. Сегодня госпожа осталась дома, помощь Ксалтэра ей не требовалась, а вертлявый охранник вполне походил на человека, которому могли понравиться кровавые зрелища. Так что ничего удивительного в его присутствии не было. Если, конечно, не считать смутного подозрения, что он не просто так очутился на Пурпурной арене именно в тот день, когда эс-Мирд отвел сюда Таша.
Пристальное внимание Ксалтэра, который и в поместье слишком часто оказывался неподалеку от шерда, ему не нравилось. Возможно, следовало как следует проучить приставучего раба, но сейчас явно было не время об этом думать.
Таш подвигал руками, попрыгал на месте, разминаясь, и примерился к весу круглого щита с деревянным тренировочным мечом. Затем кивнул Забу, чтобы тот помог надеть шлем, и вошел на площадку.
Горячий песок грел ноги. Таш был уверен, что его кто-нибудь вызовет на бой, и действительно, почти сразу с шердом заговорил боец со шрамом на груди.
– Чей будешь, доходяга?
– Из дома эс-Мирд.
– Ты, значит, новичок взамен того, которого Рольт в прошлом году изувечил. Что, выжил твой предшественник? Или подох все-таки?
– Если так беспокоишься, найди его и сам спроси.
– А у ограды тебя что, мамка, что ли, ждет?
– Ты можешь только языком трепать или драться тоже умеешь?
Тот беззлобно усмехнулся.
– С тобой Рольт будет драться. Он на Ильтирев уже два раза против эс-Мирдовского щенка выходил, пускай заканчивает дело. Эй, Рольт, шевели задом!
Со скамьи, где отдыхали еще трое чемпионов, встал мужчина со щетинистым ежиком русых волос и жесткими морщинами у рта. Высокий - выше Таша. Слишком правильные для простолюдина черты лица наводили на мысль, что Рольт - внебрачный сын аристократа. На шее у него, как и у Таша, болтался рабский ошейник.
– У тебя с домом эс-Мирд какие-то счеты?
– спросил его Таш.
Тот, ничего не ответив, поднял лежавший рядом шлем со щерившимися прутьями забрала и стал готовиться к бою. Таш уже было решил, что это показное неуважение к противнику, которое на Пурпурной арене возвели в правило, как воин со шрамом произнес: