Сердце полуночи

Кинг Джордж Роберт

– Напрасно потратил столько свечей! – посетовал он вслух, рассматривая оплывшие воском чашечки подсвечника.

Старик достиг дверей как раз тогда, когда стук возобновился. С недовольной гримасой Густав распахнул дверь, и пятеро дюжих ремесленников распростерлись на пороге. Перед входом в храм волновалась толпа, освещенная колеблющимся светом факелов. Среди множества незнакомых лиц Густав заметил Казимира, который восседал на импровизированных носилках, поддерживаемый плечами горожан. Юноша широко улыбался.

– Как я и

обещал, мастер Густав, я вернул вам ваш храм н вашу паству! – прокричал Казимир.

Жрец с подозрением воззрился на лицо юноши, которое в красном свете факелов показалось ему красным от крови.

– Что ты там бормочешь, парень, что-то я не возьму в толк…

Казимир сделал рукой широкий жест.

– Эти люди, Густав! Эти люди – твои новые прихожане, они восстановят твой храм! Они наслушались панихид, теперь они хотят веселых песен и танцев.

Улыбающиеся лица вокруг подтверждали слова Казимира. Даже те пятеро, которые лежали на пороге, теперь поднялись на ноги, согласно кивая.

– Они пришли сюда не для того… чтобы расправиться со мной?

Толпа расхохоталась, и Казимир, соскользнув на землю, повернулся, чтобы обратиться к ней.

– За этими дверьми, – сказал он, – находится новое сердце вашего города. Это храм песен и музыки. Сейчас это сердце почти что мертво, оно молчит вот уже несколько лет. Однако сегодняшней ночью оно снова возродилось к жизни! Народ больше не будет с жадностью взирать на цитадель менестрелей Хармони-Холл, желая услышать, как поют богачи. Теперь каждый мужчина и каждая женщина вольны прийти в этот храм и петь. Идемте же, посмотрим на эту обитель нашего Бога!

Казимир развернулся на каблуках и сделал знак горожанам следовать за ним. Сам он гордо вошел в храм, и Густав прижался к каменной стене, чувствуя, как сердце его забилось быстрее. Толпа повалила в храм следом за Казимиром. Впервые за много лет топот множества ног оживил молчаливый храм, спугнув тишину и рассеяв мрак светом многочисленных факелов. Жрец поспешил следом. Цепочка факелов уже почти обогнула центральный зал святилища.

– Что же такого совершил Казимир? – -озадаченно прошептал Густав.

Цепочка людей продолжала двигаться по периметру зала. Свет факелов играл на пыльных колоннах, и под сводами высокого потолка впервые за много лет снова зазвучал смех и благоговейные вздохи. Даже сам Густав не выдержал и неуверенно рассмеялся, смешавшись с ликующими прихожанами.

Наконец цепочка огней замкнулась, и на трубах мертвого органа заплясали сполохи света.

– Смотрите, жители Гармонии! – раздался голос Казимира. – Вот он, храм вашей веры! Сейчас он лежит в руинах, но скоро он поднимется из праха и превратится в святилище, где, не переставая, будут звучать песни и волшебная музыка!

В ответ раздались радостные голоса людей. Эхо подхватило их дружный вздох, многократно усилив и повторив, словно само здание вторило их заразительной радости.

– Пусть так и будет записано в моем первом указе! – прокричал Казимир. – Пусть через каждые пять дней пахарь не выходит в поле, ремесленник не трудится в мастерской, а торговец не спешит в лавку. Все мы будем приходить сюда с молотками, корзинами и лопатами. Пусть каждый человек придет с орудиями своего ремесла: торговец – с тканью и стеклом, плотник – с молотком и пилою, писец – с пером и пергаментом. Даже сам Мейстерзингер присоединится к вам. Мы будем работать бок о бок, пока не восстановим храм таким, каким он должен быть.

Собравшиеся ответили ему согласными криками.

– Пусть будет так! А теперь – в усадьбу!

***

Карета, запряженная четверкой вороных, остановилась перед воротами особняка на Саут-Хиллском холме. Из кареты выбралась темная фигура в плаще и решительно зашагала ко входу. Полы плаща, раздуваемые ветром, сердито хлопали за ее спиной. Привратник у ворот шагнул вперед навстречу незнакомцу, но тот махнул рукой, и слуга отступил. В его глазах промелькнуло боязливое выражение.

Не замедляя шага, человек в черном миновал тяжелые заржавленные ворота и пошел по дорожке, выложенной мраморными плитами, которая вела к дверям особняка.

Достигнув массивной двери, человек выпростал из-под плаща руку и дважды постучал.

Через несколько секунд дверь осторожно приоткрылась и наружу выглянула служанка.

– Мастер Олайва отдыхает, приходите завт…

Мужчина рванул на себя дверь и, оттолкнув служанку, переступил порог особняка. Достигнув середины гостиной, он остановился и сказал самым светским голосом:

– Меня он захочет принять немедленно. У меня срочное дело.

– Срочное? – возмущенно пискнула служанка, поправляя кокетливый фартук. – Любопытно, что же такое случилось, что вы врываетесь в дом словно разбойник?

– Мейстерзингер Кляус мертв, – коротко отозвался пришелец. – Он был убит всего полчаса назад, а его убийца взошел на трон Гармонии.

Вытащив из кармана красный носовой платок, мужчина промокнул вспотевший лоб.

– Я намерен немедленно поговорить с Гастоном. Он должен срочно поднять восстание и захватить власть.

Внешние стены усадьбы Мейстерзингера мерцали под лучами луны холодным стальным блеском. Вдоль стен выстроились темные ряды горожан и присоединившихся к ним фермеров с окраин. Некоторые держали в руках факелы, которые сверкали в темноте, словно упавшие звезды, а негромкий гул голосов нарушал тишину ночи. Аристократы из ближайших особняков со страхом наблюдали за происходящим сквозь крепкие ставни и жалюзи.

Над толпой снова зазвучал чистый и сильный молодой голос:

– Я еще раз приказываю тебе отойти в сторону и открыть ворота, стражник! Я – новый Мейстерзингер Гармонии!