Сердце полуночи
Шрифт:
– Сомневаюсь, что у меня это получится. Я имею в виду – быть отцом… В конце концов, я рос сиротой, – с насмешкой отозвался Казимир. – Однако предположим, что у меня все получится. Что же в этом плохого?
– Отец воспитывает детей, чтобы они сбросили его с престола, – без раздумий сказал Люкас. – Большинство детей проделывают это пассивно, годами скрывая свое недовольство в надежде на наследство. Некоторые предпочитают действовать активно, убивая своего родителя и захватывая его земли.
Люкас ненадолго замолчал, окидывая Казимира задумчивым взглядом.
– В любом случае сыновья вырастают
– Но это глупо.
– Неужели? – переспросил Люкас. – Неужели ты еще не понял, Казимир? Ты будешь обращаться с бедняками как с маленькими детьми, стараясь облегчить их жребий, снабжая их деньгами, давая им знания и надежду. Одновременно ты отказываешься обращать вниманию на аристократов из Хармони-Холла, ведешь себя с ними, словно с неуклюжими подростками, подталкивая их к независимому существованию. Всех своих сирот ты отвел в храм Милила и поставил над ними жреца, а ведь он тоже станет соперничать с тобой, добиваясь большей власти и влияния. Если тебя не прикончат аристократы, то это сделают восставшие бедняки. А уж если по странному капризу судьбы и те и другие замешкаются, то тебя убьют священники – жрецы бога Милила, – после чего ты, конечно, будешь причислен ими к лику святых.
– Поэтому я не должен быть своим подданным отцом, – ядовито парировал Казимир – Я должен стать их матерью, дядей, соседом, продавцом из рыбной лавки, галантерейщиком или шутом…
– Тихо! – воскликнул Люкас, раздраженно тряся головой. – Ты должен править своими подданными так, как хищник правит своей жертвой.
– Ха-ха-ха! – рассмеялся Казимир. – Я что, должен за ними охотиться и пожирать их?
– Совершенно верно, – подтвердил Люкас коротко кивнув. – Хищник почти никогда не страдает от своей добычи так, как страдает отец от своих сыновей. Правитель, словно хищный зверь, должен загонять своих подданных, набрасываясь на отбившихся от стада.
Казимир глубоко вздохнул и сказал:
– Любой правитель, который станет действовать по твоему рецепту, будет свергнут и убит,
– Разве заяц может победить волка? – ответил ему Люкас, мрачно сверкнув зубами в темноте.
– Он мог бы, если бы у него были волчьи когти и клыки или, на худой конец, волчья жажда крови и битвы. Но зайцы предпочитают бежать, а не сражаться.
Высокорослый бард неожиданно опустил ладони на плечи Казимира, и глаза его засверкали безумным яростным огнем.
– Разве ты не видишь, Казимир? Стражники на твоей стороне, на твоей стороне тюрьмы и законы! У тебя есть зубы и когти, чтобы убить их всех. Тебе недостает только жажды крови и охотничьего азарта.
Несмотря на теплый плащ, обернутый вокруг плеч, Казимир вздрогнул как от холода.
– У меня нет никакого желания убивать своих подданных.
– Если ты не станешь охотиться на них и убивать, как волк убивает пойманных кроликов, твои подданные восстанут и убьют тебя самого. Тебе стоит поучиться этому хотя бы у Зона Кляуса, который правил Гармонией почти двадцать лет. Держи народ в его кроличьем садке, держи народ в страхе и не давай ему попробовать власти, иначе твое правление окончится в считанные недели.
– Я предпочел бы вовсе не править, чем править столь ужасными методами, – неуверенно сказал Казимир.
Люкас рассмеялся, и его хохот разнесся между стволами молчаливых деревьев.
– Что же ужасного или несправедливого в том, что ты будешь жить в соответствии со своим характером? Люди по природе своей – хищники. Каждый день мы поедаем мясо убитых животных. Почему бы нам не попробовать человечины? Кто такие люди, как не другие животные?
Помолчав, он торжественно обвел рукой окружающий лес.
– Вся жизнь природы – это непрерывное пожирание, мой друг. Трава питается тканями умерших, гусеницы поедают траву, землеройки поедают гусениц, дикие кошки охотятся за землеройками, волки убивают кошек, люди охотятся за волками. Короли преследуют подданных, боги казнят королей. Так всегда было, Казимир. Ты должен либо стать охотником, либо быть среди тех, на кого охотятся.
Отвернувшись, Люкас вдохнул в легкие побольше воздуха и запел. Его мрачный голос раздавался в лесу, словно удары огромного колокола.
О тварь, что рыщет в этом пышном мире,З ову тебя, о тварь, ко мне приди!П риди и стань моей покорна воле,К ого я укажу – иди ищи!И ты убьешь его и попируешь вволюП ридешь, заслышав песню господина,И клятву верности навеки принесешь,В лесу дремучем ты найдешь добычуР оскошную, которую убьешьК огтями быстрыми, как повелел обычайЛюкас не успел еще закрыть рот, как из подлеска неслышно появился матерый, устрашающего вида волк. Увидев, что Казимир прищурился и попятился в направлении ближайшего дерева, бард с довольным видом сложил руки на груди. В холке волк был почти что четырех футов ростом, а двигался он слегка прихрамывая. Глаза горели голодным огнем, а густой серый мех распространял острый маслянистый запах.
Несмотря на то что в жилах волка и Казимира текла одна кровь, а может быть, именно из-за этого, юноша почувствовал сильнейшее отвращение. Он почувствовал, как волосы на его голове становятся дыбом и непроизвольно позволил начаться трансформации. Острая боль пронизала мышцы рук и ног.
Люкас не проявил к твари никакого интереса. Подняв вверх согнутую правую руку, он приказал волку сидеть. Хищник беспрекословно повиновался. Казимир, слегка придя в себя, приостановил трансформацию, не позволяя однако легкому покалыванию совсем исчезнуть.
Улыбка на губах Люкаса погасла, превратившись в самодовольную ухмылку. Бросив взгляд на Казимира, он небрежно махнул рукой в сторону чудовищного волка.
– Умные люди выбирают себе учителей по их урокам, – повторил он, устремив на волка свой непостижимый взгляд. – Ступай, найди кролика. Принеси его живьем, так чтобы на нем не было ни единой царапины, – приказал он.
Волк, казалось, внимательно прислушивался к его словам. Казимир заглянул в его сверкающие глаза и задумался, подчинится ли зверь приказу. Люкас тем временем сердито взмахнул рукой снизу вверх: