Сердце потерянное в горах
Шрифт:
Можно было попробовать скрыться в лесу. Но боль в ноге не перестает пульсировать, щиколотка распухает, как воздушный шарик и я даже боюсь на нее смотреть.
– И не думай об этом, - он прерывает мои размышления так резко, словно умеет читать мысли.
Мужчина подходит ко мне ближе и я вздрагиваю. Воздух становится плотнее в том месте, где его грудь почти касается моей спины. Я вижу его огромную тень, нависшую над моей. И жду удара. Мои плечи напрягаются, но он просто мягко подталкивает меня, чтобы
– Ты же знаешь, я тебя не убью, - с чего бы мне это знать, но что-то внутри подсказывает, что это так. – Но если ты захочешь сбежать, инструкций о том, чтобы не сделать тебе больно, не было.
Всю оставшуюся дорогу, я сосредоточиваюсь на одном. Не упасть. Я не думаю ни о чем, кроме боли в своей ноге. Я остаюсь наедине с ней. Она моя лучшая подруга и беспощадный враг одновременно. Я сжимаю зубы крепче, еще чуть-чуть и они сломаются под давлением моей челюсти. Раскрошатся на мелкие куски и я выплюну их вместе с болью.
– Стой, - приказывает мужчина и я тут же останавливаюсь, поднимая глаза от посыпанной мелким щебнем дороги и утыкаюсь в высокие ворота. Они медленно разъезжаются и нас встречают вооруженные стражники.
– Эта последняя, - он толкает меня вперед, я неуверенно смотрю на пост охраны, выступающий, как нарост среди высокого забора. Но главное, что приковывает мое внимание. Это одноэтажное строение в самой глубине, скрытое между соснами и елками.
– Добро пожаловать в «Ковчег», - навстречу ко мне выходит высокая ухоженная женщина в белоснежном брючном костюме и я вынуждена сосредоточиться на ней.
Наверное, что-то в моем лице заставляет краешек ее алых губ сочувственно приподняться. Она бегло осматривает меня и задерживает взгляд на моей ноге.
– Обычно, химеры не выглядят так… - женщина делает вид, что подбирает более мягкое слово, - … потрепанно.
«Потрепано?– задыхается внутри меня ярость. – Она и вправду так сказала»?
Ее голос острым ножом протыкает мою заторможенность. Я делаю шаг к ней. Даже боль утихает, и дает мне возможность идти прямо.
– Наверное, всё потому, что вы уничтожили мой дом, - страх улетучивается под действием адреналина.
– Убили моих друзей.
– я подхожу к ней вплотную, и ее тщательно накрашенное лицо спокойно встречает мой убийственный взгляд.
– Наверное именно поэтому я выгляжу так… «потрепано»? – выплевываю последнее слово, словно мне противно держать его во рту.
– У тебя был дом? – это единственное, что она спрашивает, прежде чем дать знак кому-то из своих и я опять ощущаю болезненный укол иглы. Обмякнув, я падаю в темноту, всё кружится по спирали, засасывая меня всё глубже.
Наверное, лучший возможный исход - смерть.
– Ее нужно привести в порядок, прежде чем
Глава 20
Макс
В салоне беспилотника ненавязчиво играет музыка. Мы медленно движемся в пробке по деловому сектору и меня это нервирует. Долго находиться с отцом в одном месте невозможно. Он обязательно начнем меня цеплять.
– Потуши сигарету, - приказывает отец.
Я знаю, лучше не ввязываться в спор и сделать то, что он говорит. Пепел тлеющей сигареты падает на мой начищенный ботинок, прежде чем я удосуживаюсь ответить.
– С чего бы? – выпускаю дым в открытое окно и спокойно встречаю его холодный взгляд.
Отец поджимает губы и наклоняется ко мне.
– Ненавижу, когда ты куришь, - он выдергивает сигарету из моего рта и выкидывает ее в окно.
Моя бровь удивленно ползет вверх.
– Рак мне не грозит.
– Дело не в этом.
– Тогда в чем?
Всегда всё вертится вокруг отца. Его потребностей. Чувств. Желаний. Всегда только он. В его жизни нет места никому, кроме него самого.
– В твоем настроении, - отец наблюдает за мной, он напоминает анаконду, которая хватает свою жертву и не отпускает, пока не задушит ее, переломав все кости.- Сегодня самый счастливый день в твоей жизни, а не похороны, - мяч брошен на поле и он ждёт, когда я приму его.
Главное сейчас оставаться спокойным. Сосредоточиться на одном, но я дергаюсь от каждого звонка, хотя Вэй и отправила мне сухое сообщение со словами, что всё хорошо, я не могу перестать волноваться.
– Меня тошнит от фарса, - я отворачиваюсь к окну, мигающие стоп сигналы беспилотников подсвечивают дорогу, превращая ее в оранжево-красный квадрат.
– Ты собираешься что-нибудь выкинуть?
Я пытаясь подавить раздражение.
– Нет, – не отрывая взгляда от дороги, отвечаю я. – И если мы все выяснили, поговори со своим магистратом.
– киваю на сидящего рядом Клауса.
– Я хочу побыть в тишине.
– Не так быстро, у меня остались к тебе вопросы, - отец не упускает любой возможности дать мне понять, насколько он меня презирает.
– Какие? – стараюсь, чтобы голос звучал ровно и не дрожал.
Мне приходится повернуться к нему.
Сегодня отец одет с иголочки. На нём красивый темно-синий костюм, элегантный шейный платок и массивный фамильный перстень на безымянном пальце. После ритуала он будет на мне. На моей руке. Моем пальце. Я стану таким, как отец. Таким, от которого бежал всё это время.
– Что ты там устроил? – отец пристально вглядывается в мои глаза, не смотря на тепло, по-моему телу ползут мурашки.