Сердце в гипсе
Шрифт:
— Хорошо-то как на свете, правда? — начала я дружелюбно, потому что Уля помалкивала.
— Вот-вот, я как раз по этому поводу.
— Что жизнь прекрасна? — Я теряюсь в догадках.
— Вот именно. Хорошо-то хорошо, да посмотри, как мы выглядим.
Я бросила взгляд на Улю — она прелестна, как всегда, — себя я, к счастью, не вижу, значит, и она туда же гнет. Обвела себя хмурым взором — ничего нового.
— Можешь выразиться определеннее?
— Ты вот подумай, у нас имеются неисчерпаемые возможности, чтобы следить за собой и изменить как-то жизнь, а мы и пальцем не хотим пошевелить. Ренька не то что мы, — объяснила Уля. — А если и нам с тобой начать?
— Можно и начать. — Я благодушно кивнула.
— Взгляни,
Я посмотрела. Ну совершенно необыкновенная маска для лица, которая попросту — как утверждается в инструкции — превратит нас в юных шестнадцатилетних девушек.
— О Боже, — восхитилась я.
— Вот именно, — прошептала Уля. — Что мне с этим делать?
Как это что? Четко написано, как пользоваться, и я бы радовалась, если бы заполучила такое чудо. Учитывая, что лето впереди, да и вообще.
— Самое время, чтобы заняться собой, — сказала я совершенно серьезно.
— Домашние все уехали, а у меня столько дел! — Уля возвела глаза к небу, она тоже чувствовала себя несчастной.
И тогда нам в голову пришла замечательная идея. Любое дело лучше спорится, когда берешься за него вдвоем (даже секс!). Мы вмиг решили, что хватит тратить жизнь впустую, мир так прекрасен, мы можем вместе переделать все дела в саду, Уля даст мне какие-нибудь свои растеньица, а я ей кустики осенних астр, еще кое-что можно пересадить, и останется время на маску, которой Уля с радостью со мной поделится. И незачем печалиться и бездумно бродить взад-вперед — сначала скоренько наведем порядок у Ули, потом у меня, потом займемся рассадой, потом приготовим поесть что-нибудь полезное для здоровья, потом залезем под душ, соберемся вместе, намажемся маской и устроим себе женские посиделки.
Мы принялись за работу. Сначала вытащили из земли растеньица, которые необходимо пересадить. Уля — свои, я — свои, поставили их в воду. Они непременно примутся, хотя об этом следовало бы позаботиться раньше. А пока надо подстричь траву, подмести на террасах, сложить поленья для костра в одно место, обрезать сухие ветки — ведь это пара пустяков. Ах, как приятно что-то сообща решить и сообща делать! А впереди — вечер с маской, спокойный, милый, никто нам не будет мешать, ляжем спать пораньше, завтра на рассвете вместе позавтракаем и не будем ни минуты терять зря!
Уже к десяти вечера мы управились почти с половиной намеченных дел. В саду. До домов руки не дошли. Но ведь мы запланировали завтра встать на рассвете, так что договорились быстренько прибраться в комнатах и встретиться через полчаса, чтобы заняться маской. Через полчаса я еще продолжала пылесосить большую комнату, да и Уля крикнула через забор, что раньше чем через час у нас не получится.
И тут Борис залаял, потому что Даша прошмыгнула между ног у Ули и радостно понеслась вдоль забора. Я схватила Бориса, Уля — Дашу, и мы разошлись еще на час. В конце концов, сегодня суббота, и мы решили устроить себе приятный вечер — так что нет проблем. В одиннадцать тридцать появилась умытая Уля с маской и с пирогом на противне. Я кинулась в душ. В течение последующих пятнадцати минут Уля разогрела свой обалденный пирог, а я пыталась отмыться после уборки. За окнами сладкая ночь, окна распахнуты настежь, наконец-то покой, тишина, и можно заняться собой. Когда был съеден вкуснющий пирог, настал тот момент, предвкушая который мы прожили весь этот день. Вскрытие баночки с гениальной маской, которая превратит нас в молодых, красивых и стройных женщин и тому подобное. Но, едва Уля окунула кончики пальцев в баночку с маской, чтобы нанести ее на лицо, мы вдруг вспомнили о выкопанных растеньицах, которые до завтра точно погибнут.
— Стой! — крикнула я. — Рассада!
Уля мгновенно поняла, что я имела в виду. Она побежала в гараж искать фонарь и переодеваться. Мне не нужно было искать
7.
Без подготовки, впопыхах (лат.).
— Может, там? — Уля размышляла с философским спокойствием. — Или тут, рядом с барбарисом? Будет отличный контраст.
— Барбарисы вырастут, — сказала я с видом знатока. — И заслонят дорожку.
— Ты права. Тогда, может, под дубом?
— Там тень.
— Ты права, — кивнула Уля. — Ну тогда я не знаю где.
Мы взяли подсвечник и закружили по саду. Через сетчатую ограду перелез Сейчас и направился в Улину кухню. Даша обалдела — скорее всего она подумала, что это Ойой, только чуточку другой породы.
Когда мы точно решили, где что посадить, оказалось, мы забыли, куда побросали свои лопаты. Мы стали искать лопаты. Нашли мотыгу и стали сажать растеньица, ковыряя землю мотыгой. Затем поливать, чтобы растеньица не завяли. Мы перепачкались с головы до ног и были очень довольны собой. На востоке светало. Мы обе проголодались. Решили, что надо бы подкрепиться, прежде чем отправиться на заслуженный отдых.
Ах, как чудесно позавтракать на рассвете! Когда зарождается жизнь, и просыпаются птицы, и в первых лучах солнца искрится роса! Мы с Улей просидели до семи, восхищаясь природой. Потом пошли спать.
А потом приехал мой любимый мужчина и спросил, почему я трачу впустую время, валяясь в кровати, ведь мир так прекрасен! И вот что для меня остается загадкой: почему он, с такими взглядами, тоже оказался в постели, при этом в моей.
Как я тебя люблю!
Потом приехал Кшись с девочками и сказал Уле, выбежавшей в ночной рубашке открывать ворота, — а было уже двенадцать, — мол, жаль, что она тратит жизнь впустую, ведь мир так прекрасен. Мы с Адамом, немного сонные, но уже посвежевшие, слушали их диалог из-за забора. Мне это малость подняло настроение, но, к сожалению, ненадолго. Тося выкарабкалась из машины с ведром ранней вишни, а потом позвала Адама наверх и долго о чем-то с ним совещалась. Не пойму, почему они что-то от меня скрывают. Да и вообще куда это годится, чтобы приятель матери (давайте называть вещи своими именами, который даже ей не муж) часами беседовал с семнадцатилетней дочерью своей подруги. Это не очень полезно!
Они спустились вниз примерно через четверть часа.
— Сама с ней поговори, — услышала я совершенно случайно голос Адасика на лестнице.
— А ты заступишься за меня?
И чтобы хоть раз у Тоси были такие умоляющие нотки в голосе в разговоре со мной! Я отпрянула от лестницы и снова принялась сосредоточенно чистить овощи.
— Мама, я хочу поговорить с тобой. — Тося остановилась в дверях с вызывающим видом.
— Вынеси мусор, — ответила я.
Тося вздохнула — чересчур тяжело для столь легкого черного пакета с отходами — и отправилась с ним во двор. Адам взглянул на меня и вскинул брови.