Сердце волка
Шрифт:
— Да пойми же, болван! — рассердился Эберлей. — Я как никто хочу видеть тебя своим зятем!
— И в чем же дело?
— С самого начала ты должен был обхаживать Микаэлу? Что сейчас-то не так? — спросил Эберлей устало.
Раздался стук, словно затопали, застучали каблуками о паркет.
— Ага, хочешь сбагрить меня в захолустье, а сам жить припеваючи на денежки Лирей? Думаешь, я не понял твоего замысла?
— Ты болван, племянник. Я бы на твоем месте не злил Микаэлу. Почему ее не видно внизу?
— Да пустяки, дядя, — промямлил Рьвьер. — Она просто увидела, как мы с Лирей целовались.
При этих словах меня замутило, я приложила ладонь ко рту.
— Что?! Болван! Ты всем нам желаешь смерти!
— Ты так боишься зверя, дядя? — спросил Рьвьер и издевательски захихикал. — Но вы ведь уничтожили документ?
— Ты придурок! И причем тут зверь! К тому же… Это была только копия.
— А второй… У него?
— Ты действительно целовался с Лирей?!
— Ну, скорее, я попытался ее поцеловать…
— А она?
— Убежала. Дикая кошка, всю щеку расцарапала! Побежала за своей сестрой.
— За Микаэлой?
— А то за кем же?
— Сейчас же иди и мирись с Микой! Скажи, я не знаю, наври что-нибудь! Что это Лирей тебя соблазнила. Мол, не хочет больше сидеть в башне, или просто решила отомстить, мне плевать! Плевать, что ты наврешь Микаэле, главное, чтобы она поверила! Или о нашем плане и деньгах Альбето можешь забыть, ясно?
— Ясно…
Дверь в библиотеку распахнулась, ойкнув голосом Рьвьера.
— Прошу прошения, граф, — раздался голос Андре. — Герцог, вот вы где!
Видимо, Рьвьер, не прощаясь, вышел. Его шаги стихли.
Затем мой зять заговорил.
— Вы снова искали разговора со мной, де Шеврез? — прозвучал голос герцога.
— И вы прекрасно знаете, зачем, — ответил ему голос Андре.
— Знаю, — скучающим голосом ответил мой зять. — Как и вы знаете позицию насчет вашего предложения.
— Послушайте, мне известно, что вам нужны лишь ее деньги. Я готов оставить их вам.
— А что нужно вам? Должно быть, тоже, что и Церкви? Не только деньги, но и земли. Полно, о вашей набожности легенды ходят. Точнее о вашей преданности Церкви. Тем более ваша просьба кажется непонятной.
— Это не просьба. И если угодно так называть мое предложение, то просьба будет озвучена его величеству.
— Что-то я сомневаюсь. Ни мне, как законному опекуну, ни святой Церкви не выгодно ее замужество. Поэтому мисс не покинет Ньюэйгрин. А вас, как никакого, даже родственного отношения не имеющего, я прошу завтра покинуть замок.
Я закусила палец, чтобы не закричать. Если уедет Андре, что будет со мной?
— Всего хорошего, герцог, — ледяным тоном отчеканил Андре, и добавил. — Мы еще не закончили.
— Угу, — прозвучало в ответ, а потом раздался звук зевка.
Подождав,
Я торопливо хлопнула ладонями, вновь зажигая мотылька, и принялась ворошить деревянный резной ящик. Все важные бумаги папа хранил здесь.
Наконец, выудила из вороха бумаг конверт с надписью:
«Последняя воля герцога Анжу Альбето Ньюэйгрин».
Значит, про завещание правда! А если про завещание правда, то и про все остальное…
Конверт выпал из моих рук.
Охнув, подхватила его, и трясущимися руками открыла.
Недоуменно заглянула внутрь, перевернула, потрясла над столом.
Конверт был пуст.
Протанцевав квикстеп с неповоротливым маркизом де Су, отдавившим мне все ноги, я стояла с бокалом прохладительного у стола, уставленного бокалами и закусками. Где же Андре? Надо срочно найти его!
На беду, стоило мне спуститься в зал, как налетел неуемный де Су, проорал что-то, что больше он ждать не намерен, сгреб меня в охапку и увлек за собой. Пришлось исполнять дань вежливости.
С другого конца зала раздалось:
— Здоровье молодым!
Кричал барон Логратэй.
Я кисло улыбнулась и подняла бокал, салютуя, как и все гости. К тем, у которых бокалов не оказалось, устремились слуги с подносами, самые нетерпеливые из гостей сами кинулись за вожделенными прохладительными. Пришлось уворачиваться от излишне рьяных, успевших переборщить с напитками.
Кто-то дернул меня за локоть, я отступила на шаг, обернулась, и увидела Андре. Наконец-то!
Не говоря ни слова, мы вышли на веранду, и по ступеням спустились в сад.
Вдоль дорожек на невысоких, мне по колено, круглых столбиках, вздрагивают резными, в крапинку, крыльями, голубые мотыльки, парочка расшалилась и кружится над кустами жасмина и черемухи. Завидев нас, мотыльки чинно вернулись на свои места, осыпав искрами светящейся пыльцы травинки.
Андре молчал, лишь уверенно вел меня за руку куда-то в дальнюю часть сада. Я поняла, что мы направляемся к нашей любимой беседке. Она не такая большая и совсем не новая, как другие, из которых раздается хихиканье и звуки возни, но там нам не помешают.
Я оказалась права, мы приблизились к пустующей беседке, состоящей только из частых тонких колонн и купола крыши.
Андре щелкнул пальцами, подзывая парочку мотыльков, и они расположились под куполом, даря неяркий, приятный свет.
— Нам нужно поговорить, Эя, — сказал, наконец, Андре.
Я грустно посмотрела на складку между его бровями, вздохнула.
— Я знаю, Андре.
— Знаешь?
— Я слышала… Я подслушала ваш разговор с моим новоиспеченным зятем.
— Ты слышала?