Сердцевина
Шрифт:
– Ну что ты городишь? Кто нас отпустит, подумай?
Та отреагировала столь же жалостливым взглядом:
– Трус! Мы и не спросим никого, убежим - и все.
Но Таня сказала это не так уверенно, как ей хотелось. Она понимала, что заходит слишком далеко, и вряд ли им удастся убежать всерьез при современных возможностях сыска. Она приуныла, однако Александров, видя ее огорчение, лукаво подмигнул.
– Проблемы?
– спросил он участливо.
– Не бойтесь трудностей, друзья! Трудности нужно преодолевать! Для этого и рожден человек! Мне кажется, я уже придумал, как помочь делу.
Глава 3
С
Изобретатель приоделся, расчесал бороду, взял под мышку футляр с чертежами и засеменил в начальственный особняк. Каменное трехэтажное здание, украшенное снопами и звездами, было построено в середине тридцатых годов, и размещался в нем обком партии. Теперь же особняк был занят губернатором, что ничуть не отразилось на доме ни снаружи, ни изнутри. И назначение особняка осталось, если разобраться, прежним.
У входа Александрова проверили металлодетектором, изучили внутренности футляра, похлопали по карманам.
Он долго сидел в приемной, глядя прямо перед собой и тихо напевая под нос песенку времен упорхнувшей молодости - про веселый ветер. Наконец, отворилась тяжелая дверь; на пороге обозначился высоченный, грузный мужчина лет пятидесяти, стоявший к просителю вполоборота и державшийся за кованую дверную ручку: губернатор.
– Заходите, Иван Валерьянович, - пригласил единогласно избранный феодал, повернулся и потопал к столу, подавлявшему своими размерами. Усевшись в кресло, он указал на ближайший стул, обитый красным бархатом, и Александров скромно присел на краешек. Губернатор скользнул глазами по орденам и медалям, распорядился доставить чай. Иван Валерьянович осторожно осматривался. За спиной хозяина был развернут флаг с городской символикой, а на стене висел портрет. С портрета за ними внимательно следили пустые, но внимательные глаза молодого голема, похожего на хорька. За плечами зоркого кумира маячил второй портрет. На нем угадывались обутые в сапоги ноги императора Николая Второго. Или Первого.
– Я слушаю вас, товарищ Александров, - губернатор изобразил предупредительное внимание.
Иван Валерьянович полез во внутренний карман довоенного пиджака, извлек уже затертый дайджест, сложенный вчетверо. Развернул, разгладил, маскируя дырку.
– Прошу вас обратить внимание на эту публикацию, - старик придвинул газету к губернатору. Тот нацепил очки, погрузился в чтение. Когда дочитал, то снял очки снова, что лишний раз доказывало формальность встречи и полное нежелание видеть и слышать собеседника.
– Я прочитал, - сказал губернатор вежливо.
– И что же от меня требуется?
В ответ на это Александров раскупорил футляр, достал
– Уважаемый Иван Валерьянович, - молвил народный избранник, едва Александров замолчал.
– Вы понимаете, о чем просите? Захерачить под землю двух несовершеннолетних... посадить их в сомнительный, не прошедший испытаний аппарат... к тому же, ваш почтенный возраст...нет, увольте, я не могу пойти на эту авантюру.
Изобретатель не расстроился, другого он и не ждал.
– Аппарат совершенно безопасен, можете поверить мне на слово, - изрек он беззаботным тоном.
– Собственно говоря, речь идет не только о неизбежных сенсациях и открытиях. Обращаясь к вам с подобным предложением, я ни на секунду не выпускал из внимания вашу личную выгоду.
– И в чем же она, выгода?
– изумился губернатор.
– Она лежит на поверхности, - Иван Валерьянович дерзко оскалился в ответ.
– Надвигаются выборы, и я о них отлично помню.
– А какое отношение имеют выборы к вашей безрассудной затее?
– Скорее, наоборот: затея к выборам. Пропаганда и еще раз пропаганда!
Губернатор повел плечами, думая про себя, что ошибся, отведя старикашке меньшую долю безумия, чем тот заслуживал. Он уже разинул рот, чтобы вспылить - по возможности деликатно, но Александров его опередил.
– Не с вашей ли подачи пионерам показали старый кинофильм о первой лунной экспедиции?
– Не с моей, - отозвался помрачневший губернатор.
– Фильм действительно старый, и в придачу - весьма невысокой пробы.
– Так-то оно так, - кивнул Иван Валерьянович, поглаживая ордена и медали.
– Город у нас небольшой, и только ленивый не высказался по поводу этой акции. Причем - критически, а то и откровенно хамски. А вам известно, что и на какие темы пишут в сочинениях наши школьники? Вот, к примеру, мой юный сосед написал работу по "Судьбе человека". Кульминация, по его мнению выпивание главным героем трех стаканов водки. Дескать, в этом и заключается человеческая судьба в России. В общем, возрождение пионерской организации, помноженное на примитивную идеологию, не добавит вам очков. Другое дело, если вы, замышляя киносеанс, глядели в будущее, готовили, так сказать, эстафету поколений...
Губернатор, играя очками, молча слушал.
– Параллель налицо, - заявил Александров наставительно.
– Ваши политические противники умоются, когда отважная тройка доставит городской флаг в самое сердце преисподней. А о том, что это получит самую широкую огласку в центральной прессе, и говорить не приходится.
Властелин иронически фыркнул:
– Какая, к лешему, преисподняя? Пощадите мои уши! Вы что, серьезно верите в эту галиматью?
– Он с презрением оттолкнул от себя газету.