Серебряная Снежинка

Нортон Андрэ

Конечно, физически она заключена в своем павильоне, и этот павильон содержится не лучше, в нем не стало теплей, чем в прошлую зиму. Но он не хуже двориков ее утраченного северного дома; и теперь в нем сокровище, которое значит для нее больше тепла жаровен и роскоши драгоценностей и шелковых ширм. Мысль ее далеко вырывается из этого павильона, как будто она физически пересекает Пурпурную границу и теперь свободно скачет по травянистым степям.

И хоть у нее очень мало шелка и совсем нет нефрита, зато в ее распоряжении обширные ресурсы ума Ли Лина. Вначале его уроки ограничивались тем, что, как он считал,

интересно женщине благородного происхождения: музыкой, каллиграфией, стихами, ботаникой и травами. Впрочем, в изучении трав Ива быстро обогнала свою хозяйку и вскоре превзошла и самого Ли Лина. Она была в большем родстве с природой, у нее было острее зрение. И, как поняла Серебряная Снежинка, она, должно быть, больше страдала в первые дни заключения здесь.

Девушка знала, что эта новая радость и свобода однажды кончится. Ли Лин гораздо старше ее; вероятно, многочисленные раны, лишения и наказание ослабили его. Он умрет, и она будет предоставлена самой себе. Но к тому времени она будет старше. Можно надеяться, что скандал, сопровождавший представление портрета, будет забыт и ей позволят больше свободы и возможности передвижения во внутреннем дворе. Может, тогда она подружится с кем-нибудь, как подружился с нею Ли Лин.

– ., ничтожная не может достойно поблагодарить отца за уроки терпения и истинных ценностей, которые он преподал ей. И хотя у ничтожной нет иного выбора, кроме повиновения Сыну Неба, она ценит порядок и достоинство отцовского дома и мудрость его учения превыше нефрита. Она будет вспоминать их и попытается прожить с ними весь остаток своей недостойной жизни…

***

На второй год своего заключения в Холодном дворце, осенью, Серебряная Снежинка сидела в своем тщательно подметенном дворике и смотрела, как колышутся на ветвях золотые листья и сосновые иглы. Запахи напоминали о родине: ветер, даже после преодоления множества стен дворца, намекал на свободу, на движение. Она знала, что в степях ветер укладывает травы длинными серебристыми полосками, словно веет над морем, а не над растительностью.

Вошел Ли Лин – вошел быстрей, чем обычно. Серебряная Снежинка поклонилась. Но не успела она привстать, как Ли Лин прервал ее приветствие.

– Где Ива? – спросил он. – Прикажи ей бросить палочки тысячелистника и набросать гексаграммы.

– Ветер переменился? – с легкой улыбкой спросила Серебряная Снежинка. Это тоже признак роста, подумала она. Год назад она вся горела бы от нетерпения, ее мучили бы предчувствия. Теперь она ожидала перемен лишь с любопытством, могла понять их истинную цену и забыть о них: вероятно, это вообще не ее дело.

– Переменился? – переспросил Ли Лин. Его усталые осторожные глаза сверкнули; таким оживленным девушка его еще не видела. – Любая служанка – я не имею в виду твою Иву – уже почуяла бы ветер перемен. Ветер перемен, который дует над степями. Он приносит нам с запада новости, а может, и новый союз.

Шелест одежды, неловкая хромая походка и поклон возвестили о появлении Ивы. Служанка торопливо поклонилась.

– Осторожней, дитя! – воскликнул Ли Лин, помогая ей. Появились палочки тысячелистника; и вот – уже несколько месяцев этого не было – Ива бросила палочки и склонилась, разглядывая образованные ими гексаграммы.

– Перемены, – сказала Серебряная

Снежинка. – Долгий путь. Ива, в последний раз у тебя получилась такая же гексаграмма. Да, да, – обратилась она к Ли Лину, – и я отругала ее. Скажи мне, достойный учитель, означает ли это, что тебя скоро заберут у нас и тебе придется снова отправиться на запад?

Слишком скоро, говорил детский мятежный голос в душе, слишком быстро теряет она человека, который стал ее другом и учителем, который заменил ей отца. И все же если он снова должен уехать на запад, значит Сын Неба вернул ему свою милость и все титулы. Если это правда. Серебряная Снежинка должна радоваться. И эта вторая мысль была достойней первой, эгоистичной и пугливой.

Ли Лин улыбнулся и покачал головой.

– Дни путешествий этого ничтожного позади, маленькая госпожа. Ты ведь знаешь, что шунг-ню – великие путешественники. Ты помнишь такое имя – шан-ю Куджанга?

– Отец был его пленником, – ответила Серебряная Снежинка. – И ты сказал Сыну Неба, что этот Куджанга, если победит своих противников на западе, будет искать союза со Срединным царством. Значит, это он едет в Шаньань?

К ее удивлению. Ли Лин рассмеялся, но в его смехе звучала печаль.

– Значит, ты подсматривала при дворе, госпожа? Наверно, твоя заслуга,

– бросил он Иве, и та покраснела. – Ты отыскала глазок для хозяйки, а та оттуда видела и слышала, как ее чернят.

– Но я также видела и слышала тебя! – возразила Серебряная Снежинка.

– Знаешь, – задумчиво сказал Ли Лин, – в тот вечер Сын Неба поклялся, что видел тень своей умершей возлюбленной; она бежала по коридору. Несмотря на толпы Жасминов и Драгоценных Жемчужин, которые его окружают. Сын Неба спокойный человек, он глубоко привязывается и страдает, когда теряет тех, к кому привязался. Или когда считает, что его предали. И тогда наказание бывает тем жесточе, чем сильней его разочарование. Именно таков случай, когда он осудил меня и приговорил к заключению во внутреннем дворе. Не думаю, чтобы он забыл свою утраченную любовь. Какая ирония: тень утраченной возлюбленной – это была ты…

Ли Лин замолчал и как будто задумался. Вопреки желанию, Серебряная Снежинка постучала пальцами по матрацу.

– Значит, этот шан-ю Каджунга приезжает в Шаньань? Мне казалось, он совсем старый.

– Так и есть, дитя, – подтвердил Ли Лин. – Старый, весь в шрамах, искалеченный в битвах. Если бы он сейчас уехал из степей, умер бы в пути. Но он выиграл все битвы и сейчас ищет союза.

– Зачем? – спросила Серебряная Снежинка. – Стена защищает нас от шунг-ню. Зачем ограничивать за стеной их блуждания? Они хоть и варвары, но любят свободу.

Впервые за время их знакомства Ли Лин заметно приосанился.

– Никогда в жизни я не радовался так тому, что мой совет отвергнут. Много лет назад, когда я сам был в степи, Куджанга расспрашивал меня о Срединном царстве. И я сказал ему: «Вся твоя орда едва ли равна населению двух префектур, но тайна твоей силы в независимости от Чины во всем необходимом. Я заметил у вас усиливающийся интерес к предметам роскоши из Чины. Подумай: одной пятой богатства Чины достаточно, чтобы купить всех твоих людей. Для той жизни, которую вы ведете, войлок подходит больше шелков и сатина. И ваши кумыс и сыр питательней деликатесов».