Серебряная ведьма

Кэррол Сьюзен

– У вас и чай замечательный, и кухня прекрасная, мадам, – сказала она.

– Благодарю вас, но кухня не моя, хотя господин Аристид настаивает, чтобы я чувствовала себя здесь как дома. Все здесь сделано, как он хотел. – Эсмея вытерла капельки пота на лбу. – Когда я впервые повстречалась с ужасным Ле Балафром, я думала, что он гораздо более осведомлен в орудиях пыток, чем в кухнях. Уверена, когда он планировал эту кухню, его голова была занята воспоминаниями о матери, и он создал такое место, о котором мечтала она.

– Симон рассказывал вам про свою мать? – воскликнула Мири.

– Нет… не прямо.

Эсмея виновато покраснела, опустив глаза, и подозрения Мири о женщине

подтвердились.

– Тогда я правильно поняла, что вы мудрая женщина. Вы умеете читать по глазам.

– Немного, – робко призналась Эсмея. – Как это делали поколения женщин в моей семье до меня.

– А Симон знает о том… что…

– Что предложил кров одной из нас? Он не мог не знать, учитывая, что спас меня от пыток и костра. Полагаю, это вас удивляет.

– Нет. – Мири сделала еще глоток чая. – Когда-то, возможно, я бы удивилась, но после того, что узнала о Симоне Аристиде за эти несколько последних дней, нисколько не удивляюсь.

– Отлично. – Эсмея вздохнула с огромным облегчением. – Хотела бы объяснить это вам прямо теперь. Я почувствовала, что вы догадались, кто я, и подумала, что вам это покажется неправильным и странным, что мудрая женщина работает у охотника на ведьм.

– Не более странным, чем я сама, – сказала Мири. – Хотя я и не работаю на Симона, просто мы объединили наши силы, чтобы… чтобы…

– Охотиться за Серебряной розой.

– Стало быть, вы уже все знаете?

Эсмея грустно кивнула:

– Господин Симон обычно никогда не рассказывает о своих делах здесь. Но он посчитал долгом предупредить нас о Серебряной розе на случай, если кто-нибудь из этих ужасных ведьм появится на ферме. Хотелось бы что-нибудь сделать для него, но, клянусь, черная магия меня дико пугает. Рада, что вы с ним. Какая вы храбрая, моя дорогая!

– Нисколько. Просто больше некому было заняться этим. – Смущенная восхищением пожилой женщины, Мири поспешила сменить тему разговора. – Расскажите мне, как Симон спас вас?

– Это не очень занятная история.

Эсмея щедро намазала медом ломоть хлеба и подали его Мири. Девушка откусила немного, с нетерпением ожидая рассказа Эсмеи.

– Когда-то я была замужем за процветающим купцом-виноторговцем. У нас с Марселлом было много детей, но выжил только Ив. Он добрый и любящий сын, и мы считали себя успешной парой, жили в достатке и счастливо. – Лицо Эсмеи помрачнело. – Так было, пока мой муж не попал под грозу и не простудился. Здоровый мужчина однажды слег с лихорадкой, его легкие были настолько поражены пневмонией, что ни одно из моих старинных средств не помогло. Он… он умер теплым майским утром, когда розовые бутоны только начинали наливаться. – Взор ее затуманился, и она быстро заморгала. – У мужа не осталось родственников, кроме племянника, сына его сестры. Марселл еще не успел остыть в могиле, когда объявился Роберт, заявив, что муж мой не мог оставить все свое имущество женщине и «идиоту сыну», как он называл моего Ива. Мой сын, возможно, не самый умный юноша, но он не идиот. – Эсмея замолчала, раскрасневшись. – Ах… простите, моя госпожа.

– Не извиняйтесь. Из того, что я узнала об Иве, у него есть то, что гораздо ценнее ума. У него богатое сердце. Никогда не видела этого Роберта, но вынуждена назвать его негодяем.

Эсмея благодарно улыбнулась. Она глубоко вздохнула и продолжила:

– Роберт великодушно предложил нам с сыном домик, но забрал целиком виноградник и канцелярию. Представляете его негодование, когда он узнал, что мой муж был достаточно мудр, оставив завещание, где назвал меня и Ива своими наследниками. Роберт мог бы опротестовать завещание в суде и выиграть дело. Но он

нашел более быстрый и надежный способ завладеть собственностью. В округе я была известна как искусная повитуха, опытная во многих старинных травных рецептах. У меня частенько бывали стычки с местным лекарем из-за его глупых методов лечения, поэтому Роберту не стоило труда…

– Обвинить вас в колдовстве, – закончила фразу Мири.

– Не стоит объяснять, моя дорогая, что любая мудрая женщина сильно рискует, проявляя свои незаурядные способности. Обычно не требуется никаких реальных доказательств, достаточно одних подозрений, чтобы объявить женщину колдуньей. Когда я услышала, что ужасный Ле Балафр прибыл для участия в моем допросе, я была в полном отчаянии, испугавшись не столько за себя, сколько за моего несчастного Ива, думая, что он пропадет, если меня не будет. Когда я предстала перед Ле Балафром, смелость покинула меня. Взглянув в это изуродованное шрамом лицо, я задрожала, боясь смотреть в единственный черный безжалостный глаз, ожидая увидеть там дьявола. – Эсмея улыбнулась, покачав головой и вспоминая. – Но увидела разумного человека, который все отлично понимает. Месье Аристид сразу разгадал замысел племянника. Но у Роберта была такая поддержка со стороны местных властей, что даже Ле Балафр не мог помешать исходу дела. Он смог только спасти нам с Ивом жизнь. Я потеряла все имущество, кроме нескольких вещей, которые мне удалось припрятать, перед тем как мы с Ивом бежали. Организовав наш побег, Симон привел нас сюда, с тех пор мы так и живем здесь. Ив помогает на ферме, а мне месье Аристид поручил присматривать за домом в качестве экономки, хотя сам предпочитает величать меня управляющим.

– Весьма престижное положение для женщины.

– Положение престижное для каждого. Я делю обязанности и ответственность со старым Жаком, который следит за конюшней и скотным двором. Когда-то он работал старшим конюхом в большой гостинице в Париже, пока его не уволили из-за преклонного возраста. Месье Аристид прекрасно умеет дать людям новый шанс.

– Всем, кроме себя самого, – тихо заметила Мири.

– Ах, вы тоже заметили это?

– О да, и когда его спрашиваешь, почему он помог кому-нибудь, он только пожимает плечами, делая вид, что помог исключительно из корыстных соображений.

– Знаю. Он даже меня пытался убедить, что я сделала ему одолжение. Что мое спасение обеспечило ему отпущение прежних грехов. – Женщина неспокойно взглянула на Мири. – Из того, что я увидела в его глазах, он думает о вас, о том разорении, которое принес на остров Фэр.

Девушка подперла руками подбородок, нахмурив лоб, думая над словами Эсмеи.

– Это объясняет, почему он позволил моей подруге Мари Клэр сбежать. Похоже, Симон считает, что ему необходимо искупление, – сказала она скорее себе самой, чем Эсмее. – Возможно, Симон думает, что это его задача.

Эсмея с любопытством посмотрела на нее.

– Но вы так не думаете?

– Не думаю, что его мотивы так просты.

Мири провела пальцами по краю кружки, пытаясь разобраться во всех противоречиях Симона Аристида и понять этого человека. Неуверенно она произнесла:

– Возможно, поведение Симона связано с тем мальчиком, которым он когда-то был, пока не вымерла вся его семья и деревня. До того, как это чудовище ле Виз попытался переделать Симона в печально известного Ле Балафра, который так противоречит природе Симона, что почти уничтожил его. – Мири беспомощно взмахнула руками, подыскивая нужное слово. – За свою жизнь Симон несколько раз переживал тяжелые потрясения, и теперь он словно весь состоит из осколков, отчаянно пытаясь сложить их воедино.