Серебрянные слитки
Шрифт:
Сын императора задавал такие же неожиданные вопросы, какие люблю я сам. Он совершил переход от любезностей к допросу одним плавным движением. Между тем и другим не наблюдалось никакого заметного шва. Елена ответила ему спокойным голосом, хотя такой поворот событий явно застал ее врасплох, и ей было больно.
— Мне в голову пришла одна мысль, господин. Я его хорошо знала и считала, что должна прямо в лицо высказать ему все выводы, к которым мы пришли. Слуги заявили мне, что его нет дома…
— Нет, его не было.
Он находился в Мамертинской тюрьме и был уже мертв. Тит
— А вы зачем туда отправились, Фалько?
— Решил вмешаться, на случай если этот человек поведет себя грубо.
При моем ответе Тит улыбнулся, затем снова обернулся к Елене. Она в свою очередь резко повернула ко мне голову. Диски чеканного золота — старинные серьги — слегка задрожали, послышался тихий металлический звон. Игнорируя ее упрек, я приготовился вмешаться, если Тит перегнет палку и зайдет слишком далеко.
— В завещании Пертинакса есть кодицилл, — объявил Тит. — Он был написан только вчера, с новыми свидетелями. Требуется объяснение.
— Я об этом ничего не знаю, — заявила Елена. Выражение ее лица стало натянутым и напряженным.
— Это необходимо, Цезарь? — перебил я. Судя по виду, он явно собирался продолжать, но я настаивал. — Простите, господин. Если женщину вызывают в суд, то она может пригласить друга, чтобы выступил вместо нее.
— Как я понимаю, Елена Юстина сама способна ответить!
— О, конечно способна! — я улыбнулся ему. — Поэтому для вас может быть предпочтительнее общаться со мной.
Она сидела молча, как и следует женщине, если о ней говорят мужчины. Елена продолжала смотреть на меня, мне это нравилось. Цезаря же, похоже, не интересовало на кого она смотрит.
— Госпожа не на суде, — спокойно заметил Тит, но я понял, что мне удалось придержать его. — Фалько, я думал, что вы работаете на нас! Разве мы недостаточно вам платим?
Мужчине, сердце которого обольстила самая красивая женщина, простителен романтизм.
— Если честно, то платите вы скуповато, — не моргнув глазом, ответил я.
Он слегка улыбнулся. Все знали, что Веспасиан трудно расстается с деньгами.
— Боюсь, что новый император этим знаменит! Ему требуется четыреста миллионов сестерциев, чтобы восстановить империю и добиться ее процветания. В его списке приоритетов вы стоите где-то между перестройкой храма Юпитера и осушением озера в Золотом дворце Нерона. Он почувствует облегчение, выяснив, что Елена Юстина следит за тем, чтобы вы не голодали! Итак, Дидий Фалько, позвольте мне сообщить вам как ее другу и представителю, что бывший муж вашей клиентки оставил ей довольно неожиданный дар.
— Любой дар от этого прыща кажется мне неожиданным. И что он ей оставил? — спросил я.
Тит прикусил ноготь большого пальца, маникюр на котором был идеальным.
— Содержимое склада специй на переулке Ворсовщиков.
Глава 43
Я быстро думал, скрывая свое возбуждение.
— А как вы думаете, что он имел в виду, господин?
— Я отправил людей провести расследование.
— Они что-то нашли?
— Для нас ничего интересного. Для госпожи — большие запасы специй и достаточно духов,
Это на самом деле ее расстроило. Я сидел тихо. Не моим делом было обсуждать, чувствовал ли Пертинакс привязанность к Елене и хотела ли она этого.
Тит продолжал беспокоить Елену Юстину, которая, в свою очередь, несмотря на удивление, явно пыталась что-то придумать. Наверное, у нее кружилась голова.
— По закону имущество предателя конфискуется, но, учитывая вашу помощь, мой отец хочет, чтобы наследство Пертинакса досталось вам. После проведения необходимых процедур подарок будет вам передан…
Елена хмурилась. Мне хотелось бы посмотреть, как она «съест» Цезаря для разнообразия, не все же ей ругаться со мной. Вместо этого я дал ей разумный совет.
— Елена Юстина, теперь тебе следует рассказать Титу Цезарю про людей, которые приходили в дом твоего мужа. Про тех, кого мы обсуждали в Массилии.
При упоминании Массилии я напрягся, пытаясь не думать об ошибке, которую допустил в гостинице. Елена приняла мою поддержку также спокойно, как всегда. Она повторила рассказ для Тита в своем обычном стиле — говорила прямо, не пытаясь ничего скрыть. Он потребовал назвать имена, Елена перечислила список. На этот раз я вспомнил некоторые из них, хотя они все равно для меня ничего не значили. Куртий Гордиан, брат Гордиана Лонгин. Фауст Ферентин, Корнелий Грацилий…
Тит вскочил, взял блокнот и стал быстро стенографировать. Он не побеспокоился позвать секретаря, вероятно, считая, что это может быть опасно. В любом случае он славился скоростью стенографирования.
Пока он изучал имена, я поинтересовался:
— Будет ли неприлично спросить, допросили ли и задержали ли вашего брата?
— Нет, — холодно ответил он мне. Его лицо ничего не выражало. — Вещественных доказательств вины Домициана нет.
Тит был юристом, и это был ответ юриста. Внезапно он забеспокоился.
— Вы знаете, почему я так спешил домой? Слухи! — он взорвался. — Я присутствовал при освящении Аписа в Мемфисе. Меня короновали диадемой — это часть обычного ритуала, а Рим решил, что я становлюсь императором на Востоке!
— Сегодня во второй половине дня я слышал у цирюльника, что даже у вашего отца возникли такие мысли! — заметил я.
— Тогда вашему цирюльнику следовало бы взглянуть на нас обоих, когда я вчера ворвался во дворец с криком: «Отец, вот он я!» Что касается моего брата, то во время гражданской войны он чуть не лишился жизни на Капитолии, пока у него над головой горел храм Юпитера. Мой дядя, который дал бы ему совет, был только что убит соратниками Вителлия. В восемнадцать лет, без какого-либо политического опыта Домициан обнаружил себя представителем императора в Риме. Это было совершенно неожиданно. Он сделал глупый выбор и понимает это теперь. Никто не может просить меня осудить собственного брата, просто потому что он так молод!