Серебряное дерево
Шрифт:
За это время Гнилушка успел дослужиться у Булыгана до большого чина — он стал главным его советником-генералом, разукрасился орденами из сапфиров и изумрудов и получил наконец от Булыгана рубиновые сапоги.
Без Гнилушки Булыган, мозги которого были тяжелы и неповоротливы, не решался и шагу ступить. Даже по самым пустяковым поводам звал он своего советника.
Гнилушка не замедлил явиться, наряженный в новый зелёный мундир генерала, с новой нашлёпкой на обрубленном носу, в ярко начищенных кроваво-красных сапогах.
— Этот твой мундир
Гнилушке пришлось покориться.
— В дубинковую страну опять пришли люди, — сказал Булыган, когда Гнилушка переоделся. — Подумай, как заставить их убраться.
Гнилушка прикрыл глаза, скривил рот.
— О том, что вернулись людишки, я знаю давным-давно! Я сам прокрался в Свирелию, всё подслушал и подглядел. Посыпают людишки деревья какими-то порошками, и они, проклятые, растут как сумасшедшие!.. А ещё свирельчишки варят волшебные пилюли, и как только сварят — нам несдобровать: от пилюль они станут непобедимыми! Надо извести людишек теперь же...
— Как извести, говори скорей! — выкатил каменные глазищи Булыган.
— Надо уничтожить птиц! Без птиц у свирельчишек не будет семян для новых лесов, а Ядозуб поднимет ураган и, как раньше, спалит деревья... И опять людишки уберутся отсюда.
— А как же их уничтожить, птиц? — удивился Булыган.
— Это уж предоставь мне. Как ты знаешь, хитрости мне не занимать, — сощурился Гнилушка. — Но и тебе на этот раз придётся раскошелиться. Прикажи-ка выдать мне ещё сто драгоценных камней!
Жалко Булыгану расставаться с камнями, но делать нечего. Щёлкнув от досады каменными зубами, он пообещал Гнилушке щедрую плату.
Глава одиннадцатая.
ГНИЛУШКА СОВЕРШАЕТ НОВУЮ ПОДЛОСТЬ
Оседлав Ядозуба, Гнилушка отправился в Свирелию. Он прокрался к озеру и из-под чешуи Ядозуба вытащил семь длинных змей. От их жала мог мгновенно умереть кто угодно, но только не Гнилушка. Его змеи не кусали — боялись отравиться.
На озере никого не было. Гнилушка поднёс к воде змей и что было силы нажал каждой на горло. Змеи раскрыли рты, и с чёрных их языков в голубую воду полились жёлтые струйки яда.
Спрятав змей, Гнилушка стал ждать птиц.
Наконец показалась гусиная стая во главе с вожаком. В клюве каждого гуся виднелось по три крупных зёрнышка.
Гнилушка сложил губы трубочкой и засвистел, точь-в-точь, как это делал Чик.
Гуси удивлённо глядели на Гнилушку, в нерешительности кружась над озером. Но, услыхав знакомый свист, они успокоились и спустились пониже.
Тут Гнилушка напустил мёду и масла в глаза и обратился к птицам с такими словами:
— Оставьте семена здесь и слетайте сегодня ещё разочек... Так просил ваш дружок Чик. Нам понадобилось много семян... А пока отдыхайте, милые птички, пейте эту прекрасную водичку...
Снова удивились гуси — никогда Чик не заставлял их делать по два перелёта в день. Встревожился
Гуси бережно сложили семена в кучку и бросились в воду. Они купались, ныряли, пили, а потом отряхнулись и взвились в небо.
Птицы улетали, не оглядываясь, и потому не видели, как криво усмехался, глядя им вслед, Гнилушка.
Чик издали заметил летящую прочь стаю и сразу заподозрил неладное. Вскочив на Аргамака, он заспешил к озеру.
Гнилушки с Ядозубом, конечно, уже и след простыл, а на берегу лежала кучка семян, о которых Гнилушка впопыхах забыл.
— Странно, — удивился Чик, — почему гуси не подождали меня? Ладно, завтра узнаю, в чём дело.
Но птицы не появились ни завтра, ни послезавтра. Отлетев немного от Свирелии, один гусь за другим стали падать и, падая, умирали. Дольше других держался вожак, но и он скоро упал.
Погибая, обманутые птицы проклинали зловещее озеро и людей.
— Слушайте, птицы, — обращался умирающий вожак к летящим мимо стаям, — я всегда твердил, что люди — наши друзья, но сейчас я говорю: если не хотите погибнуть, не верьте людям, птицы! Свирелия — страна зла и смерти...
Весть о том, что люди предали птиц, распространилась по всем лесам.
— Да, да, людям ни за что нельзя верить, они за добро платят злом, — повторяли птицы.
После этого печального случая они стали облетать Свирелию стороной и никогда уже не раздавались в свирельском небе их звонкие голоса. Птица Секретарь и та не захотела больше служить Лягушонку и улетела.
Одиноким, печальным стоял молодой свирельский лес без птиц. Даже воробьи приуныли и перестали ссориться и шуметь попусту.
Глава двенадцатая,
ПОЛНАЯ ПЕЧАЛЬНЫХ И РАДОСТНЫХ СОБЫТИЙ
— Теперь людишки уберутся из Свирелии! Что значит, я взялся за дело! — хвастался Гнилушка.
Он сгрёб драгоценные камни и пересчитал их.
— А не уберутся, — добавил он, — мы успеем натворить ещё кое-что.
— А что же мы будем творить, мой славный советник? — спросил Булыган, нетерпеливо впиваясь в Гнилушку взглядом.
— Плати ещё триста драгоценных камней и ни о чём не беспокойся, — ответил главный советник. — За тебя буду думать я!
Выбрал Гнилушка ночь потемней и оседлал Ядозуба. В один карман сунул он спички, в другой посадил семьдесят семь зловредных жуков Усачей.
Доехав до свирельского леса, Гнилушка прокрался в чащу.
Чиркнул спичкой — и задымились, вспыхнули сухие веточки, взвился над тополями огненный язык.
Ядозуб завертел было своим хвостом, чтобы поднять ураган, но в тот же миг вспыхнула метёлка на его хвосте, и Ядозуб с шипением бросился удирать.
Огонь трещал, лизал головы, руки, бока деревьев. Деревья протяжно стонали, истекали почерневшей кровью. А Гнилушка, видя их мучения, хихикал и горстями разбрасывал во все стороны Усачей.