Серебряное крыло
Шрифт:
— У моего отца было кольцо, — сказал Шейд, — и он узнал о нем что-то важное, а потом…
— Он пропал этой весной на юге, я знаю, — сказал Зефир.
— Говорят, его убили совы. В колонии есть его друзья, может быть, они знают, куда он отправился.
— Ты знаешь, что ты ранен? — вдруг спросил Зефир.
Шейд внезапно ощутил боль в левом крыле. Внимательно рассмотрев его, он увидел на перепонке маленький прокол, из которого сочилась кровь, и почувствовал слабость.
— Какому-то голубю, видно, удалось клюнуть тебя.
— Удалось, — подтвердил Шейд вяло и добавил: — А откуда
— Хорошие уши, — сказал Зефир с легкой улыбкой. — Я слышу многое, что происходит в небе города. А сегодня ночью была ужасная суматоха. Визит посланника — событие из ряда вон выходящее. — И прежде чем Шейд начал задавать вопросы, продолжил: — Посмотрим, что можно сделать с твоей раной. Она, конечно, не очень серьезная, но тем не менее нуждается в лечении.
Он провел их к длинному камню, выступающему под окном, и уселся на куче сухих листьев. Сначала Шейд подумал, что листья случайно занесло внутрь ветром, но потом заметил, что это аккуратно сложенные кучки. Одни были свежими, как будто их только что сорвали, а другие такими старыми и хрупкими, что рассыпались, когда Зефир прикасался к ним носом. Здесь, на том же выступе, были и другие предметы: яркие ягоды, обломки веток, корневища с налипшей на них землей, насекомые, давно мертвые и совсем высохшие, жуки, которых Шейд никогда не видел и хорошо подумал бы, прежде чем их есть, — покрытые толстой чешуей, с острыми рогами на голове, а также множество земляных червей, личинок, ночных мотыльков.
— Для чего ему весь этот подозрительный хлам? — с недоумением шепнул Шейд Марине.
— Я их собираю, — ответил Зефир, услышав его слова. — Они не подозрительные и не хлам. Они очень полезные, поверь мне, — я прожил на свете больше тебя.
Шейд что-то смущенно проворчал. Ему следовало бы догадаться, что Зефир услышит. Он практически читал его мысли.
Через несколько минут альбинос вернулся с ягодами в одном когте и листьями — в другом.
— Расправь крыло, — велел он Шейду и принялся жевать ягоды, засунув их целиком в рот.
— Что вы делаете? — спросил Шейд.
Не отвечая. Зефир намазал рану кашицей из ягод. Шейд почувствовал жжение и дернулся:
— Эй!
— Это защитит от инфекции, попавшей в рану, и крыло быстрее заживет.
Зефир осторожно размазывал кашицу по всему крылу.
— И ягоды ему помогут? — спросила Марина.
— Это хорошее лекарство, — ответил Зефир. — А теперь тебе нужно поспать.
— Нет, — сказал Шейд, — мы не можем дольше оставаться здесь. Мы и так потеряли слишком много времени.
Но он чувствовал себя слишком изнуренным, крыло болело, и боль отдавалась в плече.
— Поверь мне, сереброкрыл, ты нуждаешься в отдыхе, — сказал Зефир. — К тому же сейчас ты не сможешь правильно определить направление, даже если очень захочешь.
Шейд ничего не понимал. Он собирался было попросить альбиноса объяснить, но увидел, что Зефир взял совсем крохотные кусочки листа, который принес с карниза. Лист был темно-красный, особенной формы, и Шейд никак не мог вспомнить, где он видел точно такой же. Раньше он никогда не обращал особого внимания на форму листьев. Ведь их нельзя было есть — по крайней мере так он тогда думал.
— Открой рот, — сказал Зефир. Шейд колебался.
— Это поможет тебе уснуть, — с безграничным терпением объяснил Зефир.
Шейд неохотно разомкнул челюсти и поморщился, когда альбинос влил несколько капель лиственного сока ему в рот. По крайней мере, на вкус листья не были отвратительными — у них вообще не было никакого вкуса.
— Ты будешь крепко спать остаток ночи, а крыло тем временем снова станет здоровым.
— Они собирались совсем продырявить нам крылья, — не без гордости сообщил он Зефиру. — Они сказали, что две гигантские летучие мыши убили голубей.
— Да, я подслушал одну сову.
— А теперь они закрывают небо! — внезапно вспомнив, воскликнул Шейд. Как глупо: нужно было сказать об этом раньше. Это важно. Но за последние часы произошло так много нового — он увидел горгулий, нашел нужную башню, встретил мышь-альбиноса…
— О закрытом небе я тоже знаю.
— Да, верно, — смутился Шейд. Он зевнул, затем снова оживился, вспомнив поразившие его слова раненого голубя: — А бывают такие огромные летучие мыши или это выдумки?
_ Поспи немного, — сказал ему Зефир. — Мы обсудим это следующей ночью.
Теперь Шейд ощущал тяжелое, приятное тепло, разлившееся по всему телу, и чудесное чувство защищенности охватило его.
Он почувствовал себя дома, в месте, напоминающем Древесный Приют. Он посмотрел на Марину: — По-моему, я сейчас усну…
Казалось, в башне стало очень темно — даже эхозрением. Шейд уже почти не различал металлических перекладин, — и он погрузился в безмолвную, непроницаемую черноту.
Гот опустился рядом с Троббом на край металлической трубы. Из темной глубины поднимался смрадный дым, но по крайней мере здесь было тепло. Это было лучшее убежище, которое им удалось найти на крышах этого проклятого города. Гот почти ничего не знал о Человеческих постройках, а времени до рассвета оставалось совсем немного.
Солнце. Теперь он по крайней мере сможет определить где находится юг.
Он должен научиться ориентироваться по этим северным звездам.
— Нам нужен проводник, — сказал он Троббу. — Кто-нибудь, кто научит нас разбираться в здешних звездах, — только тогда мы сумеем добраться домой. Нам надо найти летучую мышь.
Звёздная карта
Шейд открыл глаза и увидел склонившегося над ним Зефира.
— О, — сказал он, — а я думал, что засну. Альбинос рассмеялся:
— А ты и спал. Ты проспал целый день. Солнце только что зашло.
Шейд насупился. Ему казалось, что он всего мгновение назад закрыл глаза, но он действительно чувствовал себя отдохнувшим и полным сил. Он вспомнил кровь, сочащуюся из раны, и посмотрел на крыло: ягодный сок превратился в бледно-опаловую пленку, боль почти не чувствовалась.
— Это снадобье из растений и вправду помогает, — сказал он, сгибая и разгибая крыло. — А где Марина?
— Внизу, в соборе. Она хотела посмотреть на людей. — Зефир указал на широкую трубу в середине пола.