Серебряное пламя
Шрифт:
Когда Фартинг занял место, откуда его могли видеть все, Гэмел не без восхищения признал, что тот умеет привлечь к себе внимание. К тому же Фартинг оказался искусным фокусником, и большинство присутствующих быстро увлеклось его искусством, которое он показывал, тщетно пытаясь разгадать их секреты. Даже Гэмел заинтересовался, однако продолжал наблюдать за девушкой и ее маневрами.
Сразу же после начала представления она принялась прогуливаться в толпе. Братья тенью следовали за ней. Чтобы оправдать свое праздное блуждание, она время от времени останавливалась, перекидываясь словами с девушками,
Ловко, почти не выказывая страха, она извлекала у зазевавшихся зрителей кошельки, проворно вытаскивала оттуда часть денег и так же незаметно возвращала кошельки владельцам. Крепко подвыпившие, те даже не догадывались, что их обворовали. Если у кого-то и возникали подозрения, они рассеивались, стоило им задаться вопросом: какой вор ограничился бы частью денег? Он забрал бы все деньги и кошелек в придачу. Эта уверенность была прикрытием юной воровки, спасая ее от разоблачения. Близнецы украдкой рассовывали добычу по карманам и по очереди удалялись, чтобы спрятать ее более надежно.
Правда, на этот раз Шайн Катрионе было трудно полностью сосредоточиться на том, что она делает. Она нисколько не сомневалась, что сэр Гэмел по-прежнему наблюдает за ней. Молясь, чтобы ее руки не попали в пиле его зрения, она постаралась выбросить из головы все мысли о нем. Его присутствие отвлекало ее от дела, а оно требовало безраздельного внимания.
– Все, попалась, – произнес Гэмел тихим, но напряженным тоном, схватив сэра Лесли за мускулистое предплечье. – Ты только погляди, Лесли. До чего же мастерски работают. Настоящие виртуозы. Понаблюдай за ее правой рукой. Видишь? Вот она вытаскивает кошелек у того олуха, забирает деньги и возвращает кошелек назад. А теперь посмотри на ее левую руку, потянувшуюся к юному Белдейну. Видел? Парню осталось только сунуть добычу в карман.
Сэр Лесли скорчил гримасу, затем почесал затылок.
– Что-то здесь нечисто, но, признаться, я не заметил того, о чем ты толкуешь.
Лигульф недоуменно нахмурился:
– Но зачем она возвращает кошелек?
– О, в этом вся хитрость. Вряд ли человек сообразит, что его обворовали, если кошелек на месте и в нем позвякивают монеты. Даже если он их пересчитает, то будет скорее озадачен, чем заподозрит кражу. Наверное, я перепил, решит он, или взял с собой меньше денег, чем мне казалось. Вот первые мысли, которые придут ему в голову. Да и кто поверит подвыпившему гуляке, если он все-таки поднимет шум? Какой вор оставит в кошельке деньги? Вместо сочувствия бедняге посоветуют тщательнее пересчитывать деньги и перестать скандалить.
– Ловко придумано, Гэмел. Но как ты собираешься вывести их на чистую воду?
Гэмел медленно поднялся со своего места.
– Постараюсь перехватить ее прежде, чем она вернет очередной кошелек, – промолвил он и двинулся сквозь толпу, осторожно пробираясь к Шайн Катрионе.
Улыбнувшись мужчине, который спросил у нее, как Фартингу удается пронзать кинжалом собственную руку так, чтобы не пролилось ни капли крови, Шайн Катриона покачала головой:
– Я не могу рассказать вам этого, добрый сэр.
– Полно, мистрис, наверняка вы знаете все секреты вашего мужа.
– Вовсе нет, – возразила она со скромным видом, между тем как ее пальцы ловко вытащили у него кошелек. – Какая женщина знает все секреты своего мужа?
– Очень немногие, слава Господу, – рассмеялся мужчина.
Шайн Катриона тоже рассмеялась, проворно вытащив из его кошелька часть денег, и приготовилась вернуть его хозяину. Кровь застыла у нее в жилах, когда перед ней неожиданно появился Гэмел, встав между ней и ее жертвой. Хотя он не мог видеть кошелек, который она держала в руке, Шайн Катриона мгновенно поняла, что он в курсе ее действий. Это явственно читалось в его зеленых глазах. Она с трудом подавила инстинктивный порыв бежать.
– Осторожнее, приятель, – благодушно заметил обворованный мужчина. – Я бы на твоем месте подумал, прежде чем пялить глаза на женушку фокусника.
– А что, он превратит меня в жабу? – отозвался с усмешкой Гэмел, вызвав добродушный смех мужчины.
Несмотря на острое желание пронзить обоих кинжалом, Шайн Катриона устремила на Гэмела умоляющий взгляд.
– Пожалуйста, сэр, – прошептала она.
– Надеюсь, вы не откажетесь выпить со мной, мистрис Катриона, – любезно произнес Гэмел, пройдясь кончиками пальцев по ее заалевшей щеке.
Внезапно она поняла, какую плату он потребует за то, чтобы держать язык за зубами относительно ее занятий.
– Идемте, – негромко скомандовал он, взяв ее под руку. – У мастера Макадама отличная медовуха.
– О да, – поддакнула ее жертва. – Надо бы и мне промочить горло. Эй, – пробормотал он, – а где мой кошелек?
С ловкостью, выработанной годами, Шайн Катриона нагнулась, и кошелек вдруг оказался на полу.
– Вы уронили его, сэр. – Она подняла кошелек и вручила его мужчине. – Наверное, он выпал из вашего кармана, когда этот господин протиснулся между нами. Вам следует надежнее прятать свои вещи.
– Должно быть, так и было. А я уж испугался, что воришки добрались до заведения Макадама.
– Что вы, сэр. Он никогда этого не допустит.
– Идемте, – настойчиво повторил Гэмел. – Вас ждет выпивка. Считайте это ответом на гостеприимство, которое вы оказали нам вместе с мастером Магнусом прошлым вечером.
Вынужденная подчиниться его нежной, но твердой руке, державшей ее за локоть, Шайн Катриона сунула деньги Бэрри, который кинулся прочь, чтобы спрятать краденое. Хотя она была осторожна, как всегда, взгляд Гэмела проследил за этим мимолетным движением, укрепив ее в убеждении, что ему все известно. Она отметила, что Фартинг видел, как Гэмел повел ее к своему столу и усадил рядом с собой на короткую скамью, предназначенную скорее для одного, чем для двоих.
– Я восхищен вашими разносторонними дарованиями, – сказал он, устремив на нее иронический взгляд.
– Спасибо, сэр, – отозвалась Шайн Катриона с напускной бравадой, молясь, чтобы все обошлось без скандала и неприятностей.
Закончив очередной фокус, Фартинг отделался от желающих продолжения и решительно направился к столику, за которым сидела Шайн Катриона. Ему не понравилось самоуверенное выражение лица Гэмела. У рыцаря был такой вид, словно он знал, что игра окончена, причем в его пользу.