Серебряные крылья
Шрифт:
Пара Шепелева тоже идет на высоту. Если Бирюкову сбить шарик не удастся, будут атаковать они.
Владимир не отрываясь смотрит на крошечное белое облачко аэростата и приближающийся к нему
на огромной скорости истребитель. Сумеет ли летчик сохранить высоту? Сможет ли точно прицелиться,
определить дальность до почти неподвижного аэростата? Цель нескоростная, требует особой сноровки в
прицеливании. Рано откроешь огонь — снаряды пройдут ниже цели,
аэростатом.
Дальность все меньше и меньше. Из носовой части истребителя показались огненные трассы. Они
яркими линиями легли выше цели, потом ниже, ниже. И вдруг вместо белого облачка аэростата
вспыхнуло огромным огненным шаром желтое пламя. Шарик сбит! Сбит с первой атаки Бирюковым.
Шарик сбил Бирюков, а не Зуб. Владимир по-прежнему досадовал. «И надо же упустить такую
возможность. Ну хоть на минуту пораньше взлететь, и все было бы иначе. Командный пункт стал бы
наводить Шепелева и его. А Чернов и Бирюков ходили бы в запасных. Конечно, Шепелев не оставил бы
шарик — ну и ладно: это все же приятнее, что аэростат уничтожил твой напарник. Как же теперь
смотреть в глаза товарищам?»
Самолеты уже на земле. Зуб не торопясь вылезает из кабины. Он видит Белова, Нестерцева и
Судкова. «Сейчас начнутся расспросы: как атаковал, хорошо ли навели? Что я им отвечу?» Летчики
быстро подошли к Зубу.
— Поздравляем с первым боевым!
Зуб смущенно улыбается:
— Поздравлять-то не с чем. Шарик сбили не мы...
— Ну и что же? Мы все знаем. Если бы первыми навели вас, так сбили бы вы. Чего же тут
огорчаться, ведь шарик-то сбит! А это главное.
Зуб облегченно вздыхает. Ожидал другого. Но аэростат сбит. Это действительно главное. Летчик
выпрямляется и смотрит на товарищей потеплевшими озорными глазами.
— Вас сменяют ночные экипажи. Успеем одну партию в баскетбол?
Владимир улыбается.
— Конечно! Одну партию обязательно.
Зубу приятно. «Хорошие друзья. Пришли и поздравили с первым ответственным вылетом.
Беспокоились, справлюсь ли с заданием? Шепелев сказал «хорошо» и пошел докладывать о выполнении
задания. Значит, в конце концов действительно неплохо».
Владимир посмотрел на Александра.
— Как там, дома?
Белов улыбнулся.
— Все хорошо. Они у баскетбольной площадки, ждут нас.
На сердце стало совсем весело. «Какое счастье быть летчиком и быть любимым. Это счастье
нужно беречь».
* * *
Ночь. Облачность не видна, но она угадывается, совсем не заметно звезд, а на фоне огней
аэродрома косо
экрану, который они создают, отражая свет близлежащего города.
С наступлением ночи огней становится меньше, а видимость, и без того незначительная, еще более
ухудшается. Но полеты идут.
У стартового командного пункта летчики первой и второй эскадрилий. Они сегодня не летают. Их
специально пригласили на аэродром, чтобы познакомить с процессом наведения перехватчиков в облаках.
— Интересно? — с улыбкой спрашивает командир третьей эскадрильи майор Александров, на
ходу застегивая шлемофон и направляясь к самолету.
— Очень! — отвечают летчики. Им хорошо знаком Александров, лучший перехватчик части. —
Неужели и мы когда-нибудь сможем летать в таких условиях?
— Скоро, очень скоро, — улыбается командир эскадрильи и смотрит в мою сторону.
Офицеры еще не знают и даже не догадываются, что на днях они приступят к освоению наземной,
а потом и летной программы истребителя-перехватчика. Для них это будет большим сюрпризом.
Летчики внимательно следят за взлетающими, несмотря на дождь и плохую видимость,
самолетами.
Самолет, в кабину которого сел майор Александров, быстро вырулил на полосу, развернулся и с
ходу начал взлет. Короткий разбег — и разноцветные аэронавигационные огни погасли в темноте ночи.
Летчики, оставшиеся на земле, пошли на командный пункт. А для Александрова часы отстукивали
минуты трудного испытания.
После отрыва от полосы он несколько секунд ведет самолет визуально по взлетным огням. Затем
проверяет показания приборов и полностью переходит на пилотирование с их помощью.
— Разворот вправо на курс триста пятьдесят градусов с набором высоты! — следует первая
команда штурмана наведения.
— Курс триста пятьдесят градусов. Выполняю!
По вспышкам аэронавигационных огней на консолях и увеличению освещенности в кабине летчик
определяет, что вошел в облака. Авиагоризонт, курс, скорость — это сейчас главное.
Вначале кажется, что самолет не разворачивается, а летит по прямой. Но командир эскадрильи
опытный летчик и хорошо помнит основное правило полетов в облаках: «Доверяй не чувству, а
приборам!»
Авиагоризонт и компас показывают разворот. Небольшим усилием воли летчик заставляет себя
верить их показаниям: приборы не подведут. Показания каждого из них в какой-то мере отражаются на