Серебряные слезы
Шрифт:
– В чем?
– Лиза, ты поступила абсолютно правильно! – вдруг брякнула Аглая и даже прослезилась от избытка чувств. Достала из кармана большой клетчатый носовой платок и принялась усердно протирать очки. – И подарок мой не пропадет, и костюм Леониду Ивановичу скоро понадобится.
– Ты думаешь? – осторожно спросила я.
– Уверена. Ну, сама подумай... Вышла бы ты замуж за Сашу, а через некоторое время вы бы все равно разбежались. Сердцу-то не прикажешь! Ты бы все время думала о Денисе... Жаль только, что ты мне сама
– Я не смогла, прости.
– Уже простила. – Аглая обняла меня, потом с чувством высморкалась в тот же платок. – Я же понимаю, вам с Денисом не до того было...
Я не стала ее разуверять.
– А... а Саша?
– Что?
– Что он сказал, когда ты пришла предупредить его? – не выдержала и спросила я.
– Стал сразу собирать свои вещи. Да, в общем, не особенно он переживал... Ну, вроде того, что он предчувствовал нечто подобное. Тихий такой, бледненький... Мне даже стало его жаль. И его ты могла предупредить сама!
– И все-таки – что он сказал?
– Да ничего особенного... Я не помню, – смутилась Аглая. – Кстати, ты именно этот сюрприз хотела всем преподнести?
– Ну... да.
О Вере я ей тоже не сказала. Все равно...
До звонка на лекцию оставалась минута – я взяла ведомость и отправилась к своим студентам.
Навстречу шел Ковальчук, что-то бормоча себе под нос.
– Здрасте, Елизавета Аркадьевна! – радостно произнес он, глядя на меня синими хитрыми глазами.
– Доброе утро, Ковальчук. Ты сам с собой разговариваешь?
– А вот и не угадали! – захихикал он. – Я стихи читаю. Из вашего репертуара, между прочим.
– Я не пишу стихов, – удивилась я.
– Ну, в смысле, из вашего курса. Пастернак. «Февраль. Достать чернил и плакать, писать о феврале навзрыд, пока грохочущая слякоть весною черную горит...» Сейчас ведь февраль?
– Молодец. Непонятно только, почему ты на экзамене ни одной строчки не мог вспомнить...
– У вас, говорят, свадьба была? – довольно бесцеремонно спросил он.
– Нет.
– Ну и слава богу! – шумно вздохнул Ковальчук. – А я уж было испугался... Значит, у меня по-прежнему есть шанс.
...Дома было тихо и скучно.
Я сварила себе кофе и уставилась в угол. Саша даже записки мне не оставил. На самом деле это он бросил меня. Я попыталась вызвать в себе злость, но у меня ничего не получилось. Позвонила Вере и, не вдаваясь в подробности, извинилась.
– Я так испугалась, – сказала она обрадованно, услышав в трубке мой голос. – Все ждала, ждала тебя на следующий день, как мы договорились... Потом решила, что ты, наверное, не хочешь меня видеть. Не хочешь, чтобы у тебя была сестра...
– Глупости!
– Ты пропала совершенно неожиданно. Я испугалась, подумала, что с тобой что-то случилось. Звоню, звоню – никто трубку не берет...
– Я уезжала за город.
– Лиза, что-то случилось? У тебя такой голос...
– Нет. Все хорошо.
– Хочешь, я приеду?
– Я сама к тебе приеду, в ближайшие дни. Помнишь, я обещала? Очень хочется посмотреть на папину фотографию...
– А свадьба? – с осторожным любопытством спросила Вера.
– Отложена на неопределенный срок.
Больше она ни о чем не спрашивала.
Ближе к вечеру появился Денис. С вином, роскошными орхидеями, конфетами... Все, как полагается.
– Лис...
– Что? – враждебно спросила я.
– Лис, я очень соскучился по тебе... Пожалуйста, не гони.
– Никто тебя и не гонит, – пожала я плечами.
Мне было настолько все равно, что я даже села с ним за стол выпить вина.
– Я понимаю, это нехорошо – торопить тебя... тем более что я обещал не делать этого. Но... Лис, милая, я не могу без тебя.
– Мне очень жаль, что я причиняю тебе столько страданий...
– О, пожалуйста, без иронии... Он не появлялся?
– Кто?
– Лис, не притворяйся! Ты знаешь, о ком я спрашиваю. Твой... твой бывший не появлялся?
– Нет.
– Вот видишь, Лис, у него даже нет желания встретиться с тобой, поговорить. Бесхарактерность и инфантилизм.
– Денис, я тебя прошу... – с тоской произнесла я.
Мы выпили еще по бокалу вина, и Денис вдруг упал передо мной на колени, обнял.
– Лис, ну почему ты так жестока со мной...
Я хотела отвести его руки, но у меня не было сил. Я просто молча сидела и с недоумением смотрела на него.
– Лис, я тебя так люблю... – прошептал он.
Он целовал мои руки, шею, бормоча что-то бессвязное, касался губами моего лица. Я никак не реагировала на его ласки – внутри меня все сжалось и похолодело. И было даже приятно чувствовать себя такой холодной и безучастной, словно я уже умерла.
– Лис, как ты мне нравишься... Я не знаю женщины красивее тебя, ты – само совершенство. Эти запястья, плечи, эти ключицы... – Он пальцами, точно слепой, водил по моему телу. – Такая тонкая, безупречная шея! Волосы кольцами спускаются на нее... Смешно, Лис, но я уже не помню, как ты выглядела раньше. Помню, что у тебя была какая-то буйная грива, абсолютно тебе не свойственная, не для твоего характера. У тебя огонь внутри, Лис, а не снаружи.
Он осторожно расстегнул на мне рубашку, прижался губами туда, где было солнечное сплетение.
– Боже, Лис, ты не отталкиваешь меня...
Его дыхание жгло меня, и вдруг мне на миг показалось, будто я в своем прошлом. Как было уже полтора года назад, до... до Саши. «Наверное, мне все приснилось, – зачарованно подумала я. – Может такое быть? Наверное, да... Все хорошо, я рядом с человеком, который уже тысячу лет со мной, который меня любит. Чего же мне надо? Нет, мне ничего не надо больше. Я счастлива...»