Серебряный меридиан
Шрифт:
руки, статные плечи и ставшая заметной еще в детстве мягкая
округлая грудь. Она говорила без смущения, глядя прямо в глаза.
Стоило перемолвиться с ней парой слов, и вы уже считали ее
своей подругой.
— Энн! Давно ли ты в городе? — окликнул ее Уилл, вставая из-за
стола перед таверной, где решил выпить пива после долгого ра-
бочего дня.
Энн улыбнулась.
— Уилл! И ты здесь!
— Составишь мне компанию?
— С радостью.
Она
кувшина.
— Накупаешь подарки? — он кивнул на корзину.
— Да нет, обычное дело.
— Давно ты приехала?
— В субботу.
— А что к нам не заходишь?
— Загадала, сведет ли нас с тобой судьба!
Он смутился на мгновение, но тут же встрепенулся и заговорил
по обыкновению быстро.
— Фортуна тебя не подвела. Вот мы и встретились. Какой же из
этого вывод?
— Вывод такой — ты вырос, тебя и не узнать. Просто жених.
Верно, и невеста у тебя уже есть?
— Нет. Я тоже гадал. По звездам. И все указывают на тебя, Энн.
Все до единой.
Она рассмеялась.
173
СЕРЕБРЯНЫЙ МЕРИДИАН
— И давно тебе это выпало?
— В день Диктинны*.
— Что это за Диктинна такая?
— Прозвание охотницы Дианы.
Она, улыбаясь, смотрела на него.
— У тебя теперь на все есть ответ, Уилл?
— А разве было иначе?
Она вновь усмехнулась.
— Пожалуй, не было. Тогда скажи, сколько тебе лет.
— Шестнадцать.
— Только что исполнилось?
— Два дня назад.
— А сколько мне лет, всезнайка?
— Для меня в тебе ровно столько лет, сколько я тебя знаю.
А знаю я тебя лет… четырнадцать? И все эти годы ты снишься мне
каждую ночь.
— Наглый лгунишка!
О, небеса! Она сказала это так, что он едва усидел на месте, будто его напоили не пивом, а любовным зельем.
— Может и так, — плохо слушающимся голосом сказал он. —
Только, если и так, я, кажется, за свое вранье уже наказан.
— Как это?
— Если ты мне и не снилась прошлые четырнадцать лет, то те-
перь, кажется, будешь сниться до конца моих дней.
— Слушай, Уилл, помоги-ка мне с этой корзиной. Похоже, что
пиво ударило тебе в голову или ты перегрелся.
— Вернее, и то и другое, — согласился он.
Они дошли до ее дома, и Уилл внес корзину на кухню. Он мед-
лил. Он ждал, чтобы Энн задержала его. И она задержала. В доме
был полумрак. Прохладно. Его колотил озноб от волнения, когда
она окликнула его:
— Уилл!
И сама подошла к нему.
— У тебя действительно еще нет невесты?
— Нет.
* Диктинна — критское божество, впоследствии отождествленное с Дианой, богиней луны (прим. автора).
174
ЧАСТЬ II. ГЛАВА V
— А целовал ты кого-нибудь ?
— Н-н… д-да… то есть…
— Научись.
Одними поцелуями не обошлось. Энн поддалась соблазну. Не
впервые. Шесть лет назад у нее был жених. Но с ним ей не суж-
дено было услышать венчальные колокола. Все началось и закон-
чилось лишь уговором — помолвкой, обетом друг другу, какой
обыкновенно давали до венчания. Для многих этот обет был
своего рода разрешением на начало супружеской жизни. Во мно-
гих браках дети рождались раньше положенных девяти месяцев
после церковного обряда. Нареченный Энн, Джордж, был чело-
веком смелым и с фантазией, а Энн — хорошей ученицей. Джордж
исчез из города через два месяца после того, как состоялся их уго-
вор. Энн осталась одна. Благодаря поддержке всех членов семьи
и умению держать язык за зубами она довольно благополучно
и без последствий пережила свой грех. Природа наградила ее
живым характером и здоровым аппетитом. И голодать Энн уже
не соглашалась. Не удивительно, что ее пробирало до дрожи при
взгляде на сильные, будто свитые из лоз, руки Уилла, на его высо-
кую шею, на изгиб ироничных мальчишеских губ. Он выглядел од-
новременно и старше своих шестнадцати лет и удивительно
юным, и жарким, как пылающие угли. Она шагнула на эти угли, не
думая о разнице в возрасте. Энн было тогда двадцать четыре года.
Она была словно создана для него. Ни одна ровесница, робкая, ни о чем не ведавшая девочка-подросток, не смогла бы высвобо-
дить и раскрепостить страсть, таившуюся в тонком и гибком теле
Уилла. Лишь молодая отважная женщина могла совершить над
ним так правильно, так смело и щедро этот неповторимый обряд.
Инициация чувственности и любви.
Она сделала его мужчиной ловко, игриво, дав ему испытать
и тонкие штрихи легких, наивных, едва заметных милых ласк, и властную необратимую силу обладания. Она то ласкала его до
полуобморока, то впивалась тонкими острыми пальцами ему под
ребра, заставляя взвизгнуть от неожиданности, то обнимала со
спины, обволакивая мягким шелковистым телом с такой неж-
ностью, что он готов был тут же провалиться в сон, не помня где