Серебряный туман
Шрифт:
Прохладный воздух со свистом ударил мне в спину. Я повернулась к входной двери, когда Вероли засуетилась.
— Благословенное утро, дорогая.
— Доброе утро.
Ответ был роботизированным, потому что оно никоим образом не было добрым утром, если я всё ещё была здесь.
— Я не хотела тебя будить, но мне сказали, чтобы ты была готова к середине утра.
Она поставила на пол набитую тканевую сумку и наклонилась в талии, чтобы достать лоскуты прозрачной бирюзовой ткани. Наряд, который я должна была
Я зевнула. Как долго я спала, если бы ночи в Неверре были длиннее? Двадцать часов?
— Я приготовила тебе каннелати.
Я нахмурилась.
Вероли указала на серебряную чашу.
— Это традиционная еда калидум. Мы печем их в середине месяца, — она счастливо вздохнула. — Скоро солнечный свет достигнет нас.
Я взяла одну из золотистых слоек и понюхала её, прежде чем положить на язык, где она растаяла, превратившись в восхитительную лужицу сладости с корицей.
— Что ты имеешь в виду?
Я взяла ещё одну слойку.
— Туман скоро будет вровень с землёй. В течение двух дней мы, обитатели болот, будем получать солнечный свет.
Слойка выпала из моих пальцев.
— Вы получаете только два солнечных дня в месяц?
— Да. Это особенно тяжело для земледельцев. У них так много проблем, если их продукция недостаточно сочная, но большинству овощей и фруктов нужен солнечный свет, и этот небольшой факт, похоже, ускользает от калигосупры.
Ко мне вернулся фрагмент давнего разговора. Вернувшись к Би, Борго затронул некоторые вопросы политики Неверры. Он сказал, что обитатели тумана платили обитателям болот солнечным светом и мальвой. Теперь я поняла, почему кто-то принимает оплату в виде света.
Вероли поспешила ко мне, бирюзовая ткань развевалась у неё за спиной. Она сняла ленту, которую я развязала, затем помогла мне вылезти из платья. Всё ещё не оправившись от того факта, что низшие касты имели ограниченный доступ к солнечному свету, я не стала спорить о том, чтобы кто-то другой одел меня. Я позволила Вероли обернуть вокруг меня новую ткань и плотно завязать её на моей грудной клетке. Она надела поверх ткани бюстгальтер из кожи и затянула его до тех пор, пока мои груди не оказались прижатыми друг к другу.
Я застенчиво попыталась ослабить полоску коричневой кожи, стягивающую мою грудь.
— Эм. Мне обязательно это надевать?
— Ты могла бы обойтись без этого, но ткань прозрачная.
Мои щеки пылали. Тогда это определённо не вариант.
— Почему я не могу носить одежду, подобную твоей?
Вероли фыркнула.
— Потому что ты калигосупра. Если ты наденешь зелёную тунику, тебя могут принять за рабочего, и я потеряю работу, — её маленькие пальчики перебирали мои волосы. — Круз не ночевал здесь прошлой ночью? — она встряхнула мои локоны, которые волнистыми волнами рассыпались по моим плечам.
— Ему пришлось вернуться в Роуэн, — пробормотала я.
— Я уверена, что он скоро придет обратно.
Неужели она думала, что мне грустно, что он меня бросил? Не желая напоминать ей о моей сильной неприязни к её «ребёнку», я спросила:
— Ты кому-нибудь рассказывала о том, что видела прошлой ночью?
Тишина.
Затем она сказала:
— Нет.
Облегчение согрело моё сердце.
— Катори, все ли охотники могут манипулировать витой?
— Нет.
Вероли заставила меня сесть, затем провела ладонями по моему лицу. Моя кожа потеплела и покрылась мурашками.
Я резко отстранилась от неё.
— Что ты делаешь?
— Снимаю макияж, чтобы нанести свежий.
— Ты сжигаешь его?
Она кивнула.
— Быстрее, чем вода и масло.
Это могло бы быть быстрее, но должно было быть опаснее. Что, если она опалит мои брови и ресницы?
Она положила ладонь мне на плечо.
— Я не собираюсь причинять тебе боль.
— Х-Хорошо.
Она вернулась к подготовке моего лица, и я позволила ей. Это не означало, что я не была обеспокоена, но я заставила себя сидеть спокойно. Когда она объявила, что я готова, я поднялась с кресла.
Я осмотрела свои ноги, обтянутые волнистой бирюзовой тканью, перевязанной широкими полосками кожи вокруг бёдер и икр.
— Празднование происходит на земле, верно?
— Правильно.
— Значит, мне не нужны туфли?
— Ноги калигосупры никогда не касаются земли.
— Ты забываешь, что я не умею летать.
— Я ничего не забываю.
— Тогда…
— Не волнуйся, тебя пронесут через рыночную площадь.
— Я не хочу, чтобы меня несли.
Она бросила на меня странный, почти огорчённый взгляд.
— У тебя не будет выбора.
Я стиснула челюсть и прекратила этот разговор. Вероли ничего не могла поделать с моим способом передвижения.
— Сколько времени мне потребуется, чтобы спуститься по спирали?
— Весь путь вниз?
Я кивнула.
— Полчаса.
Я моргнула.
— И это всё?
— И это всё? О. Ты думаешь в человеческих часах. Я говорю в неверрианских часах.
Правильно…
Её короткий лоб наморщился.
— Я бы подумала, что около трёх человеческих часов.
— Три часа? — я взвизгнула.
Она кивнула.
— Эйс работает с некоторыми из наших более умных собратьев над созданием лифта, — она произносила каждую букву в слове. — Это так говорят ваши люди?
Я кивнула. Эйс как-то коснулся этого вопроса. Мне казалось странным, что миру, полному магии, понадобилось такое человеческое изобретение, но теперь я поняла.
— Ты ходишь сюда каждое утро?
— О, небо, нет. Мой двоюродный брат высаживает меня по дороге на работу.
— Твой двоюродный брат?