Сергей Курёхин. Безумная механика русского рока
Шрифт:
«Я стараюсь объединить в «Поп-механике» элементы разных культур, — прокомментировал Капитан перфоманс в «Сент Джордж Холле» съемочной бригаде ВВС. — Каждая из них несет в себе сильный заряд энергии, и я пытаюсь все это соединить. Поскольку отличительной чертой этих культур является безумие, то мы пытаемся внести в «Поп-механику» элемент русского безумия».
В других интервью Курёхин с пол-оборота переключался на философские вопросы вечности и бытия.
«У нас была заветная мечта, чтобы Леонид Ильич Брежнев стал членом “Поп-механики”, — разъяснял Сергей одному из шотландских критиков принципы
Получив от Капитана еще несколько взаимоисключающих ответов, обалдевший журналист вытер пот со лба, посмотрел невидящими глазами на Курёхина и в отчаянии задал последний вопрос: «Каковы ваши планы на будущее?» Сергей посмотрел корреспонденту в переносицу и тихо произнес: «Умереть».
Манипуляция пространством
Конечный эффект всех концертов «Поп-механики» всегда был один — восторг на грани панического ужаса. Вероятно, это было именно то, чего Курёхин пытался добиться. Сева Гаккель
Вскоре после триумфа в Ливерпуле весь Ленинград оказался обклеен афишами концертов «Поп-механики» в гигантском СКК — Спортивно-концертном комплексе. За три дня крупномасштабных перфомансов авангардной музыки Капитан решил собрать аудиторию в 35–40000 зрителей. В то, что подобное может воплотиться в реальность, в тот момент не верил ни один человек в мире.
Акция была назначена на 6–8 марта 1989 года и, по одним данным, называлась «Предпраздничные женские галлюцинации», а по другим — «Галлюцинации к Женскому дню». Общий смысл был понятен — будет что-то невообразимое. Мол, вы такого не видели.
Курёхин сдержал обещание: психоделики на концертах в СКК оказалось выше крыши. Но крыша при этом удивительным образом двигалась в правильном направлении. Время и место для акции были выбраны идеально — с момента предыдущих крупных выступлений «Поп-механики» в Ленинграде прошел ровно год. И слухи про конкурс красоты в «Октябрьском» обрастали всевозможными небылицами. В итоге сарафанное радио сработало эффективнее любых инфоспонсоров и рекламных модулей — билеты на «Поп-механику» разлетались как горячие пирожки.
В последний момент «в нагрузку» к концертам кассиры стали продавать абонементы в какие-то театры. Неудивительно, что в день первого выступления «Поп-механики» лишние билетики стреляли уже за несколько кварталов до СКК.
Курёхин о подобном ажиотаже догадывался, но исключительно на уровне теории. Он сутки напролет пропадал на квартире у Гаккеля, продумывая драматургию грядущего действа. Капитан, которого всегда впечатляли военные шествия и массовые городские мероприятия, решил замахнуться на нечто, доселе в Ленинграде невиданное.
«Чем больше известных музыкантов на сцене, тем больше народу в зале, — признавался Сергей друзьям. — Чем больше народу в зале, тем больше помещение. Чем больше помещение, тем больше резонанс. Я люблю, когда очень большой резонанс и много шума».
В одном из радиоэфиров «король шума» запустил слух о том, что ведет переговоры с командованием Краснознаменного
На монтаж сцены и прогон шоу администрация СКК выделила Курёхину ровно сутки. Сергей ночевал на площадке, выкурил бесчисленное количество сигарет и под утро начал задыхаться. Заодно довел до нервного срыва двух билетерш, которые пытались не пустить его за кулисы со словами: «Что вы делаете здесь в такую рань?»
Курёхина можно понять: до этого целый день по пятам за Капитаном ходили солисты оркестра Ленинградского военного округа и с неподдельным интересом спрашивали: «А что вы хотите сказать установлением в центре сцены постамента женщины-спортсменки? И какой вы в это вкладываете смысл?» А кроме этих любознательных парней Сергей пригласил оркестр погранвойск и ансамбль военных тромбонистов. И у всех участников шоу к нему были какие-то вопросы и уточнения.
«Даже те, кто уже принимал участие в подобных акциях Курёхина, были ошеломлены масштабом происходящего, — вспоминает Гаккель. — Во время репетиций на Сергея было больно смотреть, поскольку удержать внимание такого числа людей в течение двух-трех часов, чтобы проиграть вместе всю композицию и проверить, все ли запомнили последовательность выходов на сцену, казалось нереальным. О полном прогоне всей программы не могло быть и речи».
Как только концерт стартовал, стало понятно, насколько мощное мультимедийное действо задумал Капитан. Это была настоящая манипуляция пространством и временем.
Перфоманс проходил на трех уровнях: сцена, многоступенчатое возвышение над сценой и площадка между сценой и партером. Задник был залит кроваво-алым светом, напоминавшим то ли восход солнца, то ли воспоминания о событиях Октябрьской революции.
На возвышении полдюжины гитаристов гоняли по кругу хард-роковые риффы. Военные тромбонисты дружно выдували «Полет валькирий», по сцене бродили кришнаиты и пели мантры про Говинду. Вокруг джазмена Аркадия Кириченко, перекрашенного в негра, прогуливалась дрессированная обезьянка. Команда отпетых некрореалистов во главе с Юфитом и Циркулем швыряла со сцены деревянные столы. Одетый в костюм и белые перчатки Гаркуша танцевал рок-н-ролл, Курёхин, лежа на полу, дирижировал ногами, а Африка вместе с Тимуром Новиковым имитировали скульптуру Мухиной «Рабочий и колхозница».
Потом отовсюду повалил аммиачный дым, и военный оркестр торжественно промаршировал по залу, словно во время парада на Дворцовой площади. В VIP-партер въехали «Черные Маруси» и энкавэдэшные грузовики 1930-х годов, заполненные бойцами революции. Индустриальная секция «Поп-механики» во главе со словенскими авангардистами из радикальной группировки Redci Pilot уничтожала доски и куски железа. Звон вокруг стоял нечеловеческий. Тут же происходили схватки матросов с эсерами, порой весьма жестокие.