Сергей Сергеевич Ольденбург 1888-1940
Шрифт:
16 ноября 1924 г. в Берлине на Бюлов штр., 104 состоялось торжественное собрание в честь 7-й годовщины основания Добровольческой Армии. С.С. Ольденбург прочитал доклад, что только вооружённая борьба Белого Движения – единственный путь одоления коммунистического интернационала [«Русская военная эмиграция» М.: РГГУ, 2010, Т.5, с.159].
Там же, в помещении Гутман-зала 7 декабря зачитывали доклады о современном состоянии Европы С.С. Ольденбург, Л.И. Львов, А.С. Хрипунов, свои рассказы прочли С.А. Кречетов, И.С. Лукаш. В СССР Ольденбург отметил федеративное расчленение единства России и поиск опоры на интернационалистов в борьбе с русскими. «Ошибочно поэтому мнение Устрялова о победе русской великодержавной идеи». Ольденбург коснулся и экономического положения, выразив сомнения в возможности
Сообщая о смерти следователя Н.А. Соколова, всецело симпатизирующий ему либеральный «Руль» со слов «Вечернего Времени» туманно упоминал: «ему давали маленькое пособие, но требовали бездействия и молчания», а после выхода французского издания «Следствия» лишили пособия и «стали преследовать». Без указания, кто и как это делал. Пособие могло исходить от Императрицы Марии Фёдоровны, отказывавшейся верить в смерть Николая II.
В довольно ценных книгах 1-2 «“Царское дело” Н.А. Соколова и “Le prince de l'ombre”» (2021) историк С.В. Фомин почему-то продолжает поддерживать ничем не подкреплённую версию об убийстве следователя, вопреки прямым свидетельствам П.П. Булыгина и А.С. Резанова, тесно связанных с Н.А. Соколовым, о его проблемах со здоровьем и особенно с сердцем. Ни малейших подозрений у них эта смерть не вызвала. Однако «Руль» отмечал моментальное появление слухов, связанных с кончиной следователя. К ним наверняка относятся недостоверные вымыслы посторонних лиц о неестественной смерти Соколова.
В январе 1925 г. крайне сомнительной ценности чекистские донесения сообщали, будто Высший Монархический Совет остался «в подавляющем меньшинстве», все перешли к Кириллу.
На Бюлов-штрассе вечером 18 января 1925 г. С.С. Ольденбург выступал с темой «Китайская смута и большевики», говоря о об антисоветских последствиях появления в Пекине правительства Тсао Куна. С.А. Кречетов зачитал ещё не опубликованные главы нового романа П.Н. Краснова «Единая-Неделимая».
Когда он был издан, либерал В.Е. Татаринов в «Руле» 27 мая вынужден был, добавляя от себя и явно необъективную критику, всё же признать необычайную популярность писателя: «роман Краснова однажды данный “почитать”, имеет тенденцию назад не возвращаться. Если и возвращается, то через год и то в состоянии древне-египетского папируса. В советской России были люди, существовавшие тем, что за приличную плату давали на прочтение книги Краснова».
25 января 1925 г. в честь университетского праздника С.С. Ольденбург произносил речь для Русского национального студенческого братства. Там же говорил и Н.Е. Марков.
В феврале в лево-революционном берлинском издательстве было впервые издано на русском языке «Следствие» Н.А. Соколова. Рецензент «Руля» P.L. расхвалил его, делая вид, будто «Убийства Царской Семьи» монархиста М.К. Дитерихса никогда не существовало и знать об этой книге читателям газеты не положено.
27 февраля 1925 г. К.И. Савич прочитал в Берлине привлекший множество слушателей доклад, доказывающий права Великого Князя Кирилла Владимировича. С.С. Ольденбург выступил первым из числа возражающих. Он совершенно верно указал, что любой монархист должен быть легитимистом, но держаться против неопределённых и формальных подходов к законности. «Нельзя теперь говорить о праве престолонаследия на основании статей, как нельзя решать вопрос об ответственности за революции по ст. 129 или земельный вопрос по гражданским законам. Нужно иметь не параграфы, а монархическое чувство и веру в права династии».
Н.Е. Марков поддержал С.С. Ольденбурга и добавил, что принятие титула Императора Кириллом не отражает его реальное политическое положение, и это несоответствие похоже на то, как большевики зовутся правительством рабочих и крестьян. Политическая программа Кирилла также слабо прописана [«Дни», 1925, 4 марта, №706].
Объявив себя Императором, Кирилл потерял поддержку монархистов, которые не признавали этот титул, вместо того чтобы иными шагами привлечь их на свою сторону.
Если сравнить с тем как во Франции принял Королевский титул Людовик XVIII и тем как Бурбоны вплоть до последнего времени имеют непрерывную линию Королей, считающихся правящими
Подлинный монархический легитимизм, разумеется, устанавливает потерю прав на Престол у каждого, кто поддерживает революционную идеологию и действует против Монархии. Характерно, что С.С. Ольденбург в своих статьях никогда не упоминает красный бант, на отрицании ношения которого смехотворным образом сосредоточились кириллисты. Хотя наличие или отсутствие такого банта, в отличие от прямой измены Кирилла Императору Николаю II, не имеет ни малейшего значения. Так и на будущее, любой противник русской монархической идеологии, безусловно, лишается юридических прав принадлежности к Династии. Принципиальное непризнание прав Кирилла Владимировича имеет чрезвычайно важное значение с этой стороны, независимо от других доводов относительно вероисповедания родителей и его собственного брака.
Немецкие демократические власти проявили типичный европейский либерализм, запретив Кириллу после принятия императорского титула вести политическую деятельность. Задолго до прихода к власти нацистов немецкие защитники демократии регулярно арестовывали русских белогвардейцев в Германии по доносам большевиков или подозревая их в работе на французскую разведку. Что и вызывало отъезд многих из Берлина и в целом неприязнь к Веймарской республике.
Информатор ИНО ГПУ сообщил, будто эта полемика С.С. Ольденбурга и Н.Е. Маркова была неудачной. «Ольденбург, критикуя некоторые части доклада о главных его положениях, должен был либо умалчивать, либо соглашаться с ним» (это не является показателем неуспеха, поскольку монархическая идея одна у кириллистов и их критиков, такая близость даже необходима, это не пример борьбы с большевиками или либералами).
Чекисты, отслеживавшие деятельность монархических организаций, относительно начала весны 1925 г. информировали о берлинском национальном объединении, которое перешло от нейтрального отношения к кириллистам к более определённой поддержке Великого Князя Николая Николаевича. «Члены группы, вроде Ольденбурга, ранее поддерживавшие с кирилловцами личные деловые сношения, ныне стараются их прервать» [«Русская военная эмиграция» М.: РГГУ, 2013, Т.6, с.453, 460].
А.С. Хрипунов, возглавлявший это объединение, как и С.С. Ольденбург, состоял во время гражданской войны в СГОР, ещё при Скоропадском в Киеве. Сюда же входил А.А. Лампе, знакомый по «Великой России», И.С. Лукаш, Ф.В. Шлиппе, И.А. Ильин, Л.И. Львов, В.Е. Татаринов, И.М. Бикерман, В.С. Мандель.
15 марта на Русском Общественном Собрании в присутствии около 100 человек С.С. Ольденбург выражал уверенность, что авторитет Царской Власти сплотит вокруг себя всех русских патриотов. Н.Е. Марков признал что раскаивается во многом сказанном им ранее в Г. Думе. Он говорил о неодобрении западного конституционализма и абсолютизма, правильно понимая Самодержавие и Соборность как настоящие правые альтернативы, соответствующие современным потребностям, без воспроизведения чего-либо исторически устаревшего. Действительно, совершенно не понятно, зачем противники монархистов постоянно приписывают им желание возродить какую-либо негодную старину.
19 апреля в «Руле» вышла статья С. «Доклады о России» про выступления профессоров Русского Научного Института в Немецком Обществе изучения Восточной Европы: С.Л. Франка, Л.П. Карсавина, М.А. Таубе. Там же 10 мая появилась статья С. «Охрана памятников искусства» про это Немецкое Общество и доклад Винклера о библиотечном и музейном деле в Москве. 20 мая в «Руле» мелькнула рецензия С. на десяток строчек «Новые материалы о Тургеневе» о французском профессоре Андрэ Мазоне и его книге о Тургеневе, составленной по материалам Парижской Национальной Библиотеки. Славист А. Мазон после убийства Урицкого был арестован чекистами в Петрограде и до конца 1918 г. содержался в тюрьме в качестве заложника. Мазон хорошо знал С.Ф. Ольденбурга, напишет на него некролог в «Temps».