Сервис с летальным исходом
Шрифт:
— Еще там мог быть физиономист-гример.
— Это еще что такое?
— Если человеку делают новое имя и новую жизнь, у него должно быть измененное лицо. Не всех же они ликвидировали, кому-нибудь инсценировали смерть и меняли внешность, тогда вместо чистильщика в дело вступал гример.
— Получается какая-то банда секретных агентов. Слушай, я не люблю боевики, не люблю “Секретные материалы” и Джеймса Бонда никогда не мог досмотреть до конца. А представить, что Ляля, носившая в животе Вселенную, может быть агентом ноль-ноль… как там? Ну не могу я это представить!
— Намек пришпилил под столом наш гость, который называет себя следователем Поспеловым. — Я показываю пальцем на столешницу. Коля подходит к столу, наклоняется.
— И что это значит? — не понимает он.
— В доме пропали бесследно мужчина и женщина, в ванне почти двое суток плавали остатки кислоты, в которой их растворили, а что делают органы? Они присылают электриков, сантехников, кого угодно, но не арестовывают нас и даже не убирают из дома!
— Почему?.. — Коля ничего не понимает.
— Потому что слушают! Потому что сами ничего не понимают, натыкали микрофонов и пытаются разгадать, что же здесь произошло!
— Ты хочешь сказать, что они… Они нас слышат и сейчас? — Коля в ужасе.
— Очень на это надеюсь!
— Что, вот в эту самую минуту?.. В три часа ночи? — Он нашел глазами часы на стене. — А если я им кое-что скажу, они услышат? Эй! — Коля наклоняется и кричит под стол:
— Придурки! Я ее любил, а всех вас видал в гробу!!
После его истерического и очень громкого крика мы застываем на несколько секунд в тишине, и в это время оглушительно звенит звонок.
— Это в ворота, — дернувшись, замечает шепотом Коля.
ГОСТЬ
— Я пойду посмотрю.
— Нет уж! — меня начало трясти. — Я пойду с тобой!
— Тогда надень хотя бы куртку. — Коля все еще говорит шепотом и оглядывает меня сверху донизу. После разноцветной пижамы я влезла в чужую ночную рубашку, всю в кружевах и весьма просторную, — вероятно, хозяйка ее носила, когда была на последнем месяце беременности.
На улицу к воротам мы пошли вместе. Постепенно замедляя шаги.
У самой решетки стоит высокий мужчина. Весь в белом. То есть абсолютно. На нем длинный белый плащ, белые ботинки, на голове — белая шляпа, а за решетку держатся руки в белых перчатках.
— Наверное, это к дяде Антону. Прислали кого-то из театра, — цедит сквозь зубы Коля. — Прямо из оперы…
— Какая опера в три часа ночи?! — возмущаюсь я тихонько.
— Добрый вечер! — приятным баритоном произносит гость. — Разрешите представиться — Артур. Ничего, что я пришел раньше на три минуты? — Он отцепил левую руку от прутка решетки, сделал ею артистичный полукруг, обнажив запястье и на нем — часы на белом ремешке. — Прийти раньше лучше, чем опоздать. Меня предупредили, что опаздывать нельзя ни на минуту! Ровно в три часа одиннадцать минут. Я проверил, слежки не было. Что же мы стоим? Это Московская, двадцать два?
— Э-э-э… Да, — киваю я, — кажется, это двадцать два.
— Ну так в чем же дело? Я сделал клизму накануне и ничего не ел
— Чем помочь? — опешил Коля.
— Мне даны точные инструкции. Если вы откроете ворота, я не опоздаю в гараж к трем пятнадцати.
— Коля, — говорю я решительно, — открывай ворота.
— Ты думаешь?..
— Артур не должен опоздать в гараж к трем пятнадцати. Он сделал клизму и ушел от слежки!
— Как скажешь.
Гость проходит в ворота, они с Колей одного роста. Поравнявшись со мной, мужчина некоторое время держится за шляпу, разглядывая мой прикид (под большой мужской курткой — ночная рубашка с рюшками, на ногах — шлепанцы, которые мне выделил Поспелов в дождь) и бритую голову, потом смущенно хмыкает, раздумав приветствовать даму.
Потоптавшись на газоне, гость идет за Колей к гаражным воротам. Там они топчутся вдвоем, гость уверяет нас, что по инструкции ворота должны быть открыты, а Коля предлагает ему два варианта: сбегать за ключами либо войти в гараж через дом. Гость уже нервничает, то и дело артистично размахивает рукой и таращится на часы. Решено было идти через дом. Коля, хромая, шел первым, за ним — гость, я замыкала шествие, прислушиваясь, не плачет ли маленький.
В гараже гость осмотрелся. Высоко задирая ноги в белых ботинках, он старается обойти кучи земли, которые после наших поисков тайника оказались как раз у колес автомобиля, и требует открыть багажник.
— Уже семнадцать минут и тридцать две секунды четвертого! — стеная, заметил он, нетерпеливо топчась на месте и больше всего в этот момент напоминая человека с переполненным мочевым пузырем.
— Что лежит в багажнике? — шепотом спрашивает меня Коля.
— Понятия не имею!
Я вытащила ключи из зажигания и открыла багажник. Пусто!
Подтянув полы белого плаща под себя, пунктуальный Артур, не обращая внимания на наши разинутые от удивления рты, залез в багажник, сложившись совершенно невероятным образом и при этом все время расправляя плащ.
— Если вам не трудно, — он посмел еще заискивающе улыбнуться напоследок, подтягивая к себе ступню в белом ботинке, — закройте, пожалуйста, крышку. Благодарю.
А поскольку мы продолжали стоять изумленными истуканами, вынул откуда-то из рукава пузырек, засыпал в рот пару таблеток и, разгрызая их белейшими зубами, прикрыл над собой крышку сам.
— А он не задохнется там? — очнулся Коля первым.
— Не знаю. Может быть, он пришел сюда и залез в багажник, чтобы задохнуться.
Мы топчемся возле автомобиля, не зная, что делать дальше.
— Оставить ему свет включенным? — проявляет заботу Коля.
— Ему в багажнике все равно, горит здесь свет или нет. Пошли наверх, если этот человек добрался сюда в три часа ночи…
— Сделав предварительно клизму, — подхватывает Коля.
— И оторвавшись от слежки… Мы идем по лестнице наверх, подбадривая друг друга новой историей о секретных агентах.
— Значит, только в багажнике этого “Москвича” он может умереть спокойно! — выдает Коля счастливый конец.
— Почему это умереть?