Серые волки. Том 1
Шрифт:
— Госпожа! — повторила девушка, дрожащим голосом. — Я просто хотела помочь!
— Да? — скривив губы, выплюнула я и решительно толкнула коленом девчонку, отталкивая прочь. — Каким образом, позволь узнать? Подслушивая то, что не касалось твоих ушей? Чтобы после доложить и кому? — сомнений не было. В тот миг я поняла, о ком говорил Инсан, когда прямо признался мне в том, что у него есть свои люди во дворце моего отца. Айше была одной из них.
В горле встал ком, и я сглотнула, ощущая, как на смену гневу приходит разочарование. Я ведь так любила эту девочку, а она! Как только посмела?
— Госпожа! —
— Для кого подслушивала? — рука зачесалась схватить Айше за шиворот и хорошенько встряхнуть. — Говори! Или я не знаю, что с тобой сделаю!
Злость выплеснулась наружу злыми словами и мыслями. Я так любила Айше. Я ведь никогда бы и пальцем ее не тронула, а сейчас желала увидеть, как плети ходят по обнаженной спине рабыни, оставляя за собой красные следы-ожоги. Да что же со мной происходит?
— Ни для кого не подслушивала! — продолжала плакать Айше. — Клянусь, госпожа!
Я посмотрела на Амира. В глазах мужчины застыл немой вопрос, и я поняла, что он хочет мне сказать.
— Уведи ее, — приказала. — Поговорим позже!
— Что прикажете мне сделать с Айше? — спокойно спросил воин. А я и сама не знала, что ему ответить. Стоило бы как следует проучить девчонку, но мне не хотелось привлекать внимание принца. Я отчего-то не сомневалась, что он узнает об этом, если, конечно, Айше следила за мной по его приказу и для него. Но, кроме того, мне самой не хотелось причинять боль глупышке. Я догадывалась, чем мог завлечь ее Инсан. Обещанием свободы? Нет, вряд ли. Айше родилась рабыней и не знает иной жизни, кроме как прислуживать, но у нее, как и у каждого человека, есть свои амбиции, а принц мог пообещать ей сделать своей наложницей после того, как женится на мне. Тогда у него появятся такие полномочия — распоряжаться рабами жены. Только я не желала этого допускать. Но и наказывать Айше, не будучи полностью уверенной в ее вине, не хотела.
— Я сама разберусь с ней! — сказала я. — Уходи. После поговорим. Я найду тебя после ужина!
Айше продолжала плакать сидя на полу, я же дождалась, когда Амир покинет комнату, ещё некоторое время просто стояла над рабыней, а затем крикнула, призывая прислугу. На мой зов явились все приставленные ко мне Инсаном рабыни. Они вошли в двери, низко кланяясь и недоумевая, отчего госпожа так кричала, а завидев Айше, сидевшую на полу и продолжавшую реветь, наклонились ещё ниже, опасаясь моего гнева.
— Позвать ко мне Гамам! — приказала я.
Несколько девушек бросились исполнять повеление и вскоре хазнедар сераля предстала передо мной.
— Госпожа! — она вошла в комнату ничем не выдавая своего удивления. Рабыни жались испуганными щенками друг к дружке, а я стояла над Айше свирепо сверкая глазами и излучая недовольство.
— Ваша рабыня разгневала вас? — спросила спокойно Гамам, бросив быстрый взгляд на ту, что дрожала у моих ног.
— Да! — ответила я. — Гамам, — продолжила, стараясь казаться спокойной, — как принято наказывать у вас во дворце рабыню, которая посмела предать свою госпожу?
Хазнедар снова покосилась на Айше, затем быстро подняла глаза на меня.
— Не думаю, что наши законы и правила сильно отличаются от тех, к которым вы привыкли, госпожа! — произнесла она и поклонилась.
— Действительно! — кивнула я. — В темницу ее, — велела и добавила, для пущей строгости, — на хлеб и воду, пока я не решу, что с ней делать дальше!
Хазнедар подозвала рабынь.
— Приведите стражей евнухов! — приказала в свою очередь и я благосклонно кивнула Гамам, а Айше заскулила у моих ног, будто побитая собака.
— Госпожа! — она протянула руку, чтобы ухватить подол моего платья, но я отошла назад и тонкие девичьи пальцы поймали воздух.
Стража явилась быстро. Айше подхватили под руки и увели. Не желая смотреть на рыдающую девушку, я отвернулась, чтобы не встречаться взглядом с ее глазами, наполненными тоской и страхом.
— Госпожа. Пощадите! — донеслось до моего слуха прежде чем двери, закрываясь, отрезали меня от Айше. Я ещё некоторое время слышала ее крики и мольбы, а затем все стихло.
— Что произошло? — спросила Гамам, отпустив девушек.
Я покачала головой. Делиться своими мыслями с хазнедар мне не хотелось. Она была чужой мне, даже несмотря на то, что в какой-то степени нравилась как человек.
— Может приказать принести вам успокаивающего чаю? — предложила женщина.
— Нет! — отрицательно покачала я головой.
— Тогда есть другие пожелания у моей госпожи? — проявила заботу хазнедар.
— Нет! — отозвалась я, понимая, что мне стоит остаться наедине с самой собой и подумать о том, что делать дальше. Или, если быть точной, как убежать из дворца так, чтобы Инсан не поймал меня. В том, что за мной теперь будут зорко следить, я не сомневалась. Нам с Амиром не справиться вдвоем, тогда что предпринять?
— Проводи меня в спальню и можешь быть свободна! — приказала я Гамам.
— Да, госпожа! — женщина поклонилась и поспешила вперед, чтобы открыть передо мной двери. Я шла за ней и думала о том, сколько времени в действительности оставил мне Инсан до того, как принудит к браку.
И что-то подсказывало мне, что мои догадки верны. Времени осталось мало, до ничтожного мало.
Тренировались стражи принцессы много, это довелось испытать на себе Райнеру в тот же самый день, когда ему выдали новую одежду и назвали воином Эмины, а затем погнали на вечернюю тренировку. Сделал это лично Асаф — вывел всех стражей и приказал оттачивать мастерство, пока сам ходил по тренировочной площадке заложив руки за спину. Он казался Райнеру подозрительным, да и вел себя как-то непривычно: нервничал и злился. Понять причину Райнер так и не смог.
— Вы словно бревна! — покрикивал время от времени на своих воинов махариб. — Движетесь без плавности. Больше уверенности и резкости. Больше силы и напора!
Воины казались немного удивленными, но повиновались приказу старшего. Стражник, выступивший против Райнера был не таким умелым, как его недавний противник, молодой махариб Амин, и Райнер, чтобы не выделяться, дрался в пол силы, если даже не слабее. Отмахивался от воина как от мухи, лениво и размеренно, отчего тот приходил в ярость. Хватало ума сообразить, что с ним дерутся, не прилагая особых усилий.