Сестра

Гончарова Галина Дмитриевна

Григорий Иванович задумался. А потом кивнул.

— Есть у меня такой человек. Отец у него англичанин, вот и Иван по — англицки разумеет дюже хорошо.

— грамотен ли он?

— Да, государь.

— привезешь его ко мне — для одной службы.

Григорий Иванович почтительно поклонился. Не хотелось ему Ивашку отпускать — дюже толков да сметлив, но государю лучше не прекословить.

— На пятый день от сегодняшнего ждать тебя буду, боярин.

— Слушаюсь, государь царевич.

— Иди…

Боярин,

было уж и к двери попятился, но что-то заставило царевича вскинуть руку.

— Да… говоришь, отец у него англичанин?

— Да, царевич…

— Отца тоже попроси приехать ко мне. Да вежливо попроси, понял?

Синие глаза блеснули так, что боярин аж шарахнулся. Потом поклонился почтительно — и получил жест, разрешающий уйти. Вылетел за дверь, перевел дух, но по — настоящему успокоиться смог, только когда за воротами оказался.

Волчонок растет, ой, волчонок…

Смилуйся, господи над рабом твоим Григорием!

* * *

Алексей проследил, как за боярином закрылась дверь и заглянул под стол.

— вылезай, можно!

— точно?

— ушел… Сонь, а зачем нам его отец?

— чтобы знать, что в Англии творится. Вдруг нам что полезно будет?

Алексей кивнул. Действительно, про Англию они знали только то, что она существует. Что там, кто там, как там — пес его знает. Правда, Софья вполне прилично говорила на английском, но лучше об этом умолчать, потому что вряд ли ее кто-то поймет в Англии. Консалтинги, договора, лизинги и франчайзинги — за такие злобные заклинания и на костре сжечь могут. Да и диалект двадцать первого века разительно отличался от диалекта семнадцатого века.

Софья кое-как выползла из-под стола, откинула в сторону бересту с корявыми каракулями и потянулась.

— День-то хороший какой! Лёша, тебе проехаться не хочется?

Алексей посмотрел в окно. Действительно, хотелось.

— а мы же заниматься хотели?

— Тетка Татьяна не даст.

При упоминании старшей родственницы, лицо Алексея вытянулось

— Действительно…

— А так ты бы поездил, посмотрел, где тут хорошие пастбища…

— и Ваньку с собой возьму, нечего ему сидеть в тереме…

Софья одарила брата улыбкой. Правильно. Верхом ездить — не нравоучения выслушивать, а они от Татьяны будут, наверняка. За что?

А просто так.

С какой целью бабы закатывают скандалы? Да чтобы утвердить свое главенство где-либо. Или чтобы с ними не связывались. Территорию помечают, вот.

И мужикам присутствовать при этом не обязательно. Вовсе даже ни к чему. Вот Анна может при поддержке Софьи сцепиться с милой сестричкой, но посторонним эти разборки видеть не обязательно.

Алексей, просияв, умчался. Софья еще раз потянулась и отправилась на занятия. А то как же?

Обнаружив, что в этом теле мозг работает на порядок лучше, она стала искать, чем его загрузить. И нашла.

Языки.

Сейчас было время занятий турецким. Как это выглядело?

Спасибо Лейле. Девчонка оказалась умной и серьезной, поняла, что сможет заработать и обеспечить себе теплое место и стала сама разрабатывать планы уроков, на ходу подхватывая то, что предлагала Софья. На кухне они уже несколько раз были, готовили турецкие блюда. Одевались в турецкие одежды, правда, чтобы никто не увидел. Проводили уроки поэзии, стараясь перевести турецкие вирши на русский. Получалось откровенно коряво, но… а как?

О грамматике и сама Лейла имела весьма смутное представление, поэтому хотя бы разговорный турецкий и письменный. Сегодня же намечался урок танцев. И параллельно урок турецкого. Шаг назад, шаг вперед, поворот, верти бедрами, раз — два — три…. Сколько можно преподать во время урока танцев?

Много…

Тем более, что Лейла старалась. И девочки тоже. Ровно до тех пор, пока в горницу не явилась проспавшая Татьяна, весьма недовольная этим фактом.

— что тут происходит?

Софья обернулась.

Что-что, учимся мы тут.

— Тетя, доброе утро. Я рада тебя видеть.

Девочки, как по команде, развернулись и склонились в поклонах. Лейла изящно опустила голову. Али, наигрывавший на маленькой флейте, оборвал музыку и поклонился на восточный манер.

Татьяна хлопнула глазами, но сказать ничего не успела. На помощь подоспела кавалерия в виде царевны Анны.

— Сестрица, милая, доброе утро. Как почивалось?

Подхватила Татьяну под руку и повлекла за собой. Софья вздохнула и кивнула Лейле.

— Занимайтесь. Я скоро вернусь.

И направилась вслед за тетками. Девушки проводили ее взглядами, исполненными облегчения. Да, они уважали Софью, но иногда этот ребенок казался им слишком страшным. Умна не по возрасту — был общий вердикт. И взгляд у нее нехороший.

Но дальше сплетен в опочивальнях это не шло. Будь Софья хоть и чертихой с рогами — она давала им возможность вырваться из замкнутого круга. Не станет ее — не станет и их, кому они там будут нужны? Так что Софья все рассчитала правильно — девочки для нее все что угодно сделали бы. И после ее ухода занимались не менее усердно, чем с ней.

А Софья тем временем догнала двух царевен.

— … зачем это? Грех ведь?

— какой грех в том, что девочки османский язык изучают?

— Они же язычники!

— И что с того?

— Они бы еще по — собачьи лаять научились!

— Понадобится — и по — собачьи научимся. Братец наш сколько языков знает? А ведь что франки, что османы…

— Франки в господа нашего Иисуса Христа веруют!

— А как ты османам об истинной вере расскажешь, если двух слов связать не можешь?