Сестры Тишины. Тихоня
Шрифт:
– Мы передали это, – кротко кивнула Лэни и, словно не замечая, каким испытующим взглядом сверлит ее муж, оглянулась на Тмирну: – Что с ним?
– Придется полежать несколько дней, но думаю, все будет хорошо, – поднимаясь на ноги, уверенно сообщила та и строго посмотрела на графа. – Дагорд, бери его, вы пойдете вперед, а мы за вами.
Змей послушно кивнул, ясно понимая, спорить сейчас уже поздно, а задавать вопросы рано, и подхватил селянина на руки. Парнишка, все сильнее напоминавший Змею одну настырную особу, ухватил Дагорда за руку, пробормотал:
На портальной вышке их уже ждали, ловко выхватили у Змея из рук больного, услужливо распахнули перед ним решетку входа. Парнишка, назвавшийся Эсталис, уверенно потащил спутника на лестницу, потом вниз по широким удобным ступеням. Моложавый мужчина с почти незаметной в светлых волосах сединой и со стальными глазами шагнул навстречу, пристально вгляделся в лицо Змея и расстроенно стиснул зубы.
– Привет, Олтерн, – многозначительно приветствовал мужчину парнишка, и тот мигом перевел на него взгляд.
– Эста?! Это ты?!
– Я.
– Девочка… – Мужчина вдруг шагнул к ней и крепко стиснул в объятиях. – Как я рад… мне все рассказали… спасибо.
Змей нахмурился, теперь он больше не сомневался, что парнишка, назвавшийся Эстой и оказавшийся агентом герцога, и есть та травница, Лэни. И это сразу прояснило многие моменты, так раздражавшие его утром.
А одновременно с пониманием, как здорово он сглупил, сбежав от опекавшей его девушки, в душе возникло болезненное сожаление, как от потери чего-то важного, но граф постарался о нем не думать.
Хотя не размышлять о девушке вообще не получалось, она явно была в курсе, почему он не помнит своей жизни и почему незнакомая ведьма так стремилась его убить. А еще эта загадочная Эста, которую так нежно обнимает железный Олтерн, должна была точно знать, откуда вообще взялась ведьма и как все они попали на то поле. Все ее прежние объяснения теперь совершенно не устраивали Змея, и к тому же в его душе росло ничем не оправданное раздражение против такого вольного обращения с ней герцога. Но граф только сильнее стискивал зубы, начиная понимать, теперь он не имеет никакого права что-либо запрещать недавней попутчице, так как дома его ждет жена. Ведь недаром странный браслет, нарисованный на запястье, начинает все больше теплеть и раскрывать цветочки, словно напоминая о ней.
– Ну, это же моя работа, – отстраняясь от Олтерна, устало сказала Эста, и Змей почувствовал невольный укор совести.
Он-то знал, как мало ей удалось поспать ночью и как много они прошли пешком. И сильно подозревал, что до того момента, как девчонка получила о нем известие, она обыскала не один поселок, ведь недаром находилась так близко от него, да еще и с травницей.
– Комнаты для вас уже готовы, – доброжелательно сообщил Олтерн и тайком покосился на Змея, не зная, насколько тот осведомлен о собственном семейном положении.
– Спасибо, – отозвался за спиной графа спокойный голос старой травницы, – мы только быстро умоемся и переоденемся. А поговорим за ужином, если ты не возражаешь.
– Как я могу тебе возражать, – со странной усмешкой произнес герцог, – сейчас распоряжусь. Кого можно пригласить на ужин?
– Только Наерса, – категорично отрезала женщина, и граф снова досадливо сжал губы, уж слишком много ошибок он совершает. – И предупреди его насчет Змея.
– А разве… – начал герцог и смолк, вопросительно глядя на настоятельницу.
– Он должен выбрать сам, – твердо сообщила монахиня, – ты же знаешь, тот, кого напоили зельем забвения, должен искренне желать вернуть свою память, тогда и лекарям легче, и возвращение проходит удачнее.
– Я желаю, – настороженно сообщил Змей и внезапно заметил, как помрачнела и отвернула голову Эста. – А разве может быть иначе?!
– Иногда бывает, – печально кивнула женщина, – но давай поговорим за ужином? Мы с Эстой несколько часов тряслись в карете, а перед этим она скакала на юг… там мы и встретились.
И снова раскаянье остро резануло сердце графа, а девушка, словно догадавшись, тут же сочувственно заглянула ему в глаза и мягко коснулась его руки.
– Как захочешь, так и будет.
Змей снова неистово стиснул зубы, не желая, чтобы кто-то заметил, как потрясло его это простое дружеское прикосновение. Демон! Ну, за какие грехи на него эта напасть, сердито сопел он про себя, шагая вслед за женщинами по коридору. Неужели он настолько легкомыслен, что стоит на несколько часов оказаться наедине с хорошенькой девушкой, как готов изменить любимой жене? А сомнений в собственных чувствах к забытой жене у Змея никаких нет, с нелюбимыми таких сложных ритуалов не проводят, а покупают простые браслеты, которые так легко снять при случае.
– Вот ваши комнаты, – лично распахнул Олтерн двери перед женщинами, и они ушли туда, подарив перед этим Змею по странному взгляду. – А тебя я провожу в твои личные покои, – продолжил герцог и пошел дальше, старательно держась рядом со Змеем.
Похоже, у Листа были неверные сведения, невесело усмехнулся Змей, это герцог Эфройский, а не Адерский считал его своим другом.
– Сюда, – поднявшись на третий этаж и пройдя мимо двух пар охранников, таращивших на Змея изумленные глаза, герцог снова сам открыл дверь роскошных покоев и вошел туда вместе со Змеем. – Дагорд, мне бы хотелось задать два вопроса… хотя я понимаю, сейчас ты не в лучшей форме.
– Задавайте, – вежливо кивнул Змей, и герцог недовольно поморщился.
– Когда мы вдвоем или среди доверенных людей, ты имеешь право называть меня на ты.
– Извини, но я не помню, – тихо объяснил граф, хотя Олтерн знал это и сам.
– Это ты меня прости, но хочется из первых рук. Ты уверен, что убил ту гадину?! Мне не хотелось бы хоронить ее в третий раз.
– Мне пришлось, – помрачнел Дагорд, уже не раз вспоминавший ту схватку. – Я был безоружен, а у нее был кинжал, и она пыталась воткнуть его мне в глаз. Я успел перехватить… в общем, она точно мертва, я собрал с тела все вещи, какие смог найти, сейчас достану.