Сеть дронов
Шрифт:
Ага, пугать начали. Возьмём ли мы на себя такую огромную ответственность, чтобы создать машинный разум, который мыслит отличными от человека категориями. И, скорее всего, станет негуманоидным. И, чего доброго, подвинет нас с пьедестала царя природы. И станет нас обижать и притеснять, или вообще уничтожит.
Старая пугалка. Ну, тут ответ простой — читайте Азимова «Я — робот». Только не смотрите одноимённое кино. Так вот, если мы своим, созданным искусственно, братьям по разуму, начнём с детства совать в качестве игрушек пистолеты, то из них и вырастут бандиты, а больше ни кто. Вон, американцы боевых роботов клепают, для участия в военных конфликтах, вместо себя. И учат их, между прочим, убивать людей. Вот пусть потом и не удивляются, если в один «прекрасный» день, эти голуби не взбунтуются из-за некачественного электро-супа, и не испробуют все свои боевые навыки на них.
Терминатор красиво смотрится только в голливудских поделках, в жизни это намного страшней. Представьте себе, тысячи роботизированных танков, разъезжающих по сонной Европе с единственной задачей — убить человека. Уважать человека, они не приучены, жалости не знают и пощады не ведают. Им плевать кто перед ним — ребёнок, женщина, старик, да тот же придурок, что его науськивал — главное, что бы это был человек. И не надо верить ни одному золотопогонному генералу, что де, робот сумеет различить, где террорист, а где лояльный бюргер. Хрен он сумеет. Террористы тоже не идиоты, надписи на лбу не делаю, что бы их такие роботы распознавали. Будет очередная страж-птица и всё. Классику знать надо, а не велосипеды изобретать. И не надо думать, что этого не может случиться, что это просто страшилка. А вот, фигушки. Если долго и старательно работать в этом направлении, обязательно так и случится.
Тут передача закончилась на неопределённой мажорной ноте и пошла реклама. Алекс пробежался по каналам, нашел какую-то музыкалку и оставил её, не вникая. Пусть пиликает. Повозился на диване, устраиваясь поудобнее, и прикрыл глаза. Да-а, денёк вчера был, ещё тот — столько событий…
От ручья они толпой направились в «Боржч». Уже на подходе стало ясно, что там всё забито до отказа, даже на улице, у входа толпился народ. Все возбуждённо обсуждали прошедшую баталию. Для суровой, размеренной жизни Острова, это было редкое событие. Конфликт с «головоглазами» превосходил понятие разборки клан-на-клан, скорее здесь был конфликт удел-на-удел, или даже ещё шире — идеология Запада схлестнулась с идеологией Востока. Господство на западных землях граберского клана, привело к возникновению там дичайшей диктатуры — всему Уделу навязывался образ жизни Воинов Саурона, а всякое инакомыслие признавалось не политкорректным и жестоким образом искоренялось. Причём всё это выдавалось за торжество идей демократии и западного образа жизни. Поговаривали даже, что в Западных Уделах стали появляться американские дроннеры, а те, как известно свободы не терпят ни в каком виде, иначе, как под дулами своих авианосных соединений. Свободный образ жизни восточных кланов был им непонятен, они его боялись, и поэтому стремились уничтожить. Восточные же кланы относились к этому поползновению с лёгким юмором, так как прекрасно осознавали свою правоту и силу. И ещё неизвестно, чем бы закончилось вчерашнее побоище, не подоспей военные со своими вертолётами…
Когда Алекс, Педро, Джон, Вика и Сеня, дружески беседуя, подошли к таверне «Боржч», Алексу устроили овацию. Очевидно, тот, кто собрал рейнджеров для организации его прорыва из земель «головоглазов», позаботился о том, что бы его знали в «лицо». И теперь все шумно приветствовали его «лизарда». Иногда, даже слишком шумно и рьяно. Толпа сталкеров попыталась его качать, но не сдюжила и уронила на бок, и точно бы сломала ему левый манипулятор, не будь тот титановым. Алекс психанул и врезал наиболее шустрому сталкеру, своим коронным «все-ноги-вбок». От чего тот подлетел вверх и вмазался в толпу ликующих соратников, разом повалив несколько дроннеров. Это вызвало просто бурю счастливого смеха, воплей, свистов, улюлюканий и аплодисментов.
Наконец страсти слегка утихли, глава Союза Рейнджеров Восточных Уделов Дьер Трувиль, сидя в корпусе миниатюрного дрона-скаута, произнёс пламенную речь, в которой заклеймил позором головоглазых разбойников и пригрозил им карой небесной, в лице славных парней со звёздами рейнджеров на груди, и всех дроннерских кланов, присоединившихся к Союзу в этой славной борьбе. Причём из его речи казалось, что вот-вот, ещё чуть-чуть, и Среднеземные и Южные Уделы объединятся в едином порыве борьбы с Западной гегемонией. Далее, по прошествии оваций и волны всеобщего ликования, таверну расчистили от лишнего народа, и пропихнули туда Алекса и его друзей, и усадили их на почётное место, рядом с главами кланов рейнджеров и сталкеров, и стали праздновать весело, со здравницами и тостами. Потом, в пылу пира выяснилось, что где-то потерялся мелкий Джон. Его нашли на улице, у входа. Он не мог войти внутрь, его не пускали охранники из числа добровольцев-рейнджеров. И пришлось его втаскивать в таверну через толпу дроннеров, рискуя при этом, оторвать ему его хилые манипуляторы.
Трувиль, употреблявший, судя по нему, что-то покрепче пива, через некоторое время немного осоловев, хлопал, рядом сидящего Алекса, по гулкой спине, и всё время приговаривал: — «Смотри, какой ты славный парень! И чего ты ещё не в рейнджерах? Давай сейчас же иди к нам в клан, я тебя немедленно сделаю лейтенантом, и мы будем вместе бороться за мир на всём Острове — объявим всеобщую войну граберам и „головоглазам“». Через непродолжительное время «лейтенант» превратился в «капитана», а «мир на всём Острове» — в «мир во всём мире». Алекс согласно поддакивал, тоскливо поглядывая на выход — не пробьёшься.
Сеня, сидящий напротив него, ничего не пил, но постоянно, как пьяный твердил: — «Вот, видали, какой у меня друг крутой! Я сам видел, как он сразу по три грабера валит. Мы с ним немного позанимаемся в спарринге, и я тоже буду так же, как и он, валить по три грабера, а то и больше». Джон, зажатый между мощным Сеней и мощным главой сталкеров Носатым Мальтийцем, сидел тихо, поглядывая временами на Алекса своими мощными линзами скаутской оптики, и ни чего не говорил, только иногда, взгляд его затуманивался, и он тихо-тихо покачивал головой, в такт своим неслышным мыслям. Вика, сидящая с другой стороны Семёна, наоборот вертелась, как юла, участвовала во всех беседах сразу, принимала комплименты со всех сторон, хихикала, и постоянно поправляла невидимую причёску. Создавалось впечатление, что именно эта среда является для неё родной, и нигде, кроме как в этой среде, она не может и не собирается существовать.
На семи древних плазменных, разнодюймовых панелях, занявших одну из стен таверны, постоянно крутилась музыка, Островные новости, сводки погоды над территориями Уделов и главные Островные чаты. В ленте Островных новостей, происшедший инцидент, отображался пока слабо. Новостные компании Среднеземных и Южных Уделов, в унисон сообщали лишь о незначительных беспорядках на территории Западных Уделов, которые чуть было, не перетекли на территории Свободных Восточных Земель, и лишь вмешательство Военной Администрации положило им конец.
Западно-удельские новости, напротив, рисовали мрачную картину, надвигающегося с Востока хаоса анархии, вседозволенности и мракобесия. Бичевали, «так называемых рейнджеров» и «пресловутых сталкеров» и призывали всех жителей Свободного Запада объединиться в своей справедливой борьбе, намекая при этом на поддержку со стороны международных правозащитников и разносчиков демократии.
Народ в таверне новостями интересовался слабо, больше внимания уделял погоде и текущему курсу островного бона, шумел и веселился, кто как мог. И когда празднество достигло апогея, Алекс понял, что с него хватит. Трувиль и Мальтиец схлестнулись в споре о каких-то там, сатисфакциях и контрибуциях. Сеня давил на Джона бесконечными «спаррингами». Вика зажигала вовсю, замкнув на себя, чуть не десяток дроннеров. И Алекс решил тихонько слинять. Он осторожно огляделся и встретился с внимательным взглядом Педро Крота. Тот тихонько качнул головой в сторону выхода, Алекс согласился, и они начали вдвоём пробираться из таверны, сквозь толпу и густой запах дроннеровской тусовки — графитовая смазка в смеси с «духами для гламурных дроннесс».
На улице уже начало слегка вечереть. Алекс даже понятия не имел о том, сколько же они просидели внутри таверны — час, два, три. Протиснувшись, наконец, наружу, сквозь бесчисленное количество ног и манипуляторов, пару раз зацепляясь, казалось, намертво, он глубоко вздохнул с громадным облегчением. Снаружи было относительно тихо и хорошо пахло — близким ручьём и недалёким морем, хвойным лесом и жухлой листвой, сырой, истоптанной землёй и дымящимися неподалёку кострами — непременные запахи романтики. Точно так же пахло триста-четыреста лет назад на каком-нибудь пиратском острове. По небу плыли, подгоняемые ослабевшим южным ветром, лохматые облака, изредка сбрызгивая на землю излишки тяжелой влаги.