Сети соблазна
Шрифт:
С противоположного конца зала на нее смотрел Доминик. Его взгляд, как всегда, словно проникал в ее мысли. Если он подойдет к ней, ей не удастся ничего утаить и ее ужасающая глупость выплывет наружу.
Она упорхнула туда, где играли в карты, и стояла, заглядывая через плечо какого-то молодого человека, у которого на одном глазу была надета черная повязка. Когда игра кончилась, он повернулся к ней и улыбнулся.
– Здравствуйте, Мэдлин, – сказал он. – Я заходил к вам, но не застал ни вчера, ни третьего дня.
– Да, –
Он поднялся из-за стола, опираясь на костыли, и Мэдлин стиснула руки за спиной, подавляя желание помочь ему.
– Позвольте принести вам лимонаду, – предложил он.
– Было бы неплохо, – сказала она. – Только я сама его принесу.
Он улыбнулся:
– Хорошо, няня, не буду с вами спорить. Мэдлин вспыхнула:
– Я несколько деспотична, да, Аллан? Понятно, почему вы не захотели жениться на мне.
– Я протестую, – возразил он. – Это вы не захотели выйти за меня, Мэдлин. Вы меня завлекли и бросили, если помните.
Девушка пошла за лимонадом.
– Я действительно очень рада видеть вас, Аллан, – сказала она, возвратясь. Они уселись рядышком на двухместном диванчике в передней. – Но мы не подходим друг другу как муж и жена, верно?
– Нет, не подходим, – ответил он. – Вы слишком красивы, жизнь бьет в вас через край, Мэдлин. Вам нужен кто-то особенный. Может быть, кто-то вроде Хакстэбля?
– Ну, – сказала она, пожимая плечами, – не знаю, Аллан. Не знаю. Я никогда не была так счастлива, как в прошлом году, когда вас ранили и я была вам необходима. Конечно, из этого не следует, что мне опять хотелось бы увидеть вас в таком состоянии. Но тогда в моей жизни появился смысл.
– А теперь его нет? – спросил он, беря ее за руку. – Бедняжка Мэдлин! Вы можете дать так много, и столько джентльменов лезут из кожи вон в надежде получить хоть одну вашу улыбку. И все же вы не можете найти свое счастье.
– Я его найду, – сказала она, весело улыбаясь. – А что это такое я слышала в последнее время от Эллен и Доминика? Это правда, Аллан, что вы пришли к взаимопониманию с приемной дочерью Эллен? Вы ничего не говорили об этом ни прошлым летом, когда мы с вами были обручены, ни в одном из ваших писем.
Молодой человек смущенно улыбнулся:
– Когда мы с вами были обручены, говорить было не о чем. Действительно не о чем. И я был слишком растерян, чтобы рассказать вам об этом потом, потому что это случилось довольно неожиданно после того, как наша помолвка была разорвана, а мы с Дженнифер все еще находились в Эмберли. Вы не обижены?
– Совершенно не обижена, – ответила она, погладив его по руке. – Аллан, я действительно нежно люблю вас. Вы это знаете. Я отношусь к вам как к своим братьям. А Дженнифер Симпсон – приятная молодая леди.
Он улыбнулся:
– Нельзя сказать, что она заключает
– Вы и этому научитесь, – сказала Мэдлин улыбаясь. – И подумать только, что когда-то я хотела выйти за вас потому, что вы всю жизнь зависели бы от моей нежной заботливости. Ах, Аллан, дорогой, я так рада за вас! Но где же она?
– Дженнифер? – спросил он усмехаясь. – Ушла в бальный зал, крайне обиженная. Я, видите ли, запретил ей сидеть рядом со мной целый вечер.
Мэдлин засмеялась.
– Кстати, о бальном зале и веселье, – сказала она. – Я должна сделать то же, что и Дженнифер, иначе Эдмунд решит, что я заболела, и позовет врача.
И она улыбнулась ему ослепительной улыбкой, а он поднес ее руку к губам.
– Обещаю вам, что вы скоро найдете его, – спокойно проговорил Аллан, прежде чем отпустить ее руку.
Мэдлин, готовая расплакаться, поспешила присоединиться к гостям. Вскоре появился и Джеймс Парнелл.
Заиграли вальс. И нужно же было, чтобы это оказался именно вальс!
Мэдлин положила одну руку на плечо Джеймса, другую вложила в его ладонь и спросила себя, помнит ли он, как они в последний раз вместе танцевали вальс.
Джеймс жил в Эмберли со своими родителями из-за обручения Эдмунда и Александры. И она тоже жила там, как всегда летом.
Это случилось во время бала, который в Эмберли давали каждое лето. Все из-за того же Джеймса, погубителя Джеймса. Она тогда вышла в сад, не зная, что он вышел туда еще раньше.
Какое-то время он обнимал ее так, как полагается в вальсе, а потом привлек к себе. И вскоре они перестали танцевать. И музыка, и вальс – все было забыто. Именно тогда, во время ласк, которые становились все жарче и откровеннее, она и предложила ему себя. Именно тогда она и сказала, что любит его. И именно тогда он ответил, что не испытывает к ней ничего, кроме похоти. Тогда Мэдлин ему не поверила, хотя и оставила его в саду, хотя он и уехал из Эмберли в ту же ночь, не сказав ей больше ни слова и не оставив даже записки.
Мэдлин спросила себя, уж не в ее ли воображении прошло четыре года с той ночи, когда они танцевали вальс в саду. Она нервно облизнула губы и заметила при этом, что его взгляд следит за движениями ее языка.
– Приятный вечер, не правда ли? – проговорила она улыбаясь. – Я довольна. Вы знаете, Эдмунд и Александра не любят устраивать приемы или бывать на них. Они предпочитают проводить время с детьми. Но этот вечер, кажется, удался.
– Судя по всему, да, – сказал Джеймс, но не улыбнулся в ответ. – Зал просто переполнен.