Севастополь

Выставной Владислав Валерьевич

Зигфрид заметил их первым, отчего меч, пока что в ножнах, оказался у него на коленях. Но рука, что легла на рукоять, свидетельствовала: вест не испытывает сомнений в реальности угрозы.

Напротив воина уселся долговязый крепкий человек, увидев которого Книжник вздрогнул: это был негр. Настоящий чернокожий, как из учебника биологии или из выцветших журналов двухсотлетней давности. В Кремле таких не было, да и не могло быть: в Последнюю Войну чернокожие воевали на стороне противника – откуда им взяться в оплоте кремлевской обороны? А здесь чернокожий чувствовал себя прекрасно и был, видимо, старшим этой группы головорезов.

– А

мы к вам с приглашением! – сказал черный, оскалившись в тридцать два великолепных сверкающих зуба. – Пожалуйте с нами.

– За это, конечно, спасибо, – вежливо сказал Зигфрид. – А от кого приглашение, если не секрет?

– От него, – негр указал пальцем куда-то вверх. – От самого.

– От самого – кого?

– Ты что – с луны свалился? – удивился чернокожий, и головорезы вокруг заржали. – От Смотрящего, от кого же еще.

– О, как! От самого, значит, – боковым зрением Зигфрид оценивал силы потенциального противника.

Слава сжался, приготовившись к драке. Кэт беспокойно ерзала, пожираемая взглядом какого-то толстого коротышки с выпученными глазами. Тот буквально раздевал ее взглядом и облизывался, словно хотел сожрать целиком. Неожиданно свое слово вставил Грин, заявив:

– Они со мной!

– Что? – чернокожий театрально встрепенулся, повел носом, не глядя на Грина. – Что-то здесь завоняло… Никто не чует? – он сделал вид, что заметил пьяного «ученого», и радостно оскалился. – А, вонючка, ты здесь? Я же запретил тебе появляться на Привозе, пока ты главный ветряк не починишь!

– У меня разрешение Смотрящего! – севшим голосом возразил Грин. Гонору у него резко поубавилось.

– А я здесь как раз за него, – сообщил чернокожий. – Если через минуту я буду все еще ощущать твою поганую вонь, я твои кишки на этот самый ветряк намотаю.

Грина как ветром сдуло. Внимание черного главаря было снова обращено на чужаков.

– А если мы откажемся? – поинтересовался Зигфрид. – Я лично Смотрящего вашего не знаю, может, он мне неинтересен как личность.

– Слушай, умник! От его приглашений никто не отказывается. Не хочешь идти сам – мы принесем ему твою голову.

Среди бандитов возникло легкое оживление. Книжник с ужасом услышал знакомый звон боевой стали, вынимаемой из ножен.

– Э, погоди! Чего ты такой резкий – сразу голову. Я просто не привык вот так, с ходу. А в гости зайти – отчего же, можно… – Зигфрид обернулся к остальным: – Никто не против в гости зайти? Тут теплый прием обещают.

– Я бы не пошел, – тихо сказал Слава.

– Ну а я зайду, пожалуй. Гляди, какие у него ребята – лихие, крепкие. Нам такие и нужны. Глядишь, он с нами поделится.

– Он ни с кем никогда не делится, – сказал Слава. – На то он и Смотрящий.

– Так нам долго вас ждать? – ледяным голосом спросил черный.

– Да идем же. Вот только за еду и выпивку расплатимся.

– Это за счет заведения. Верно я говорю, Скряга? – чернокожий кивнул бармену.

Тот в ответ подобострастно закивал, бормоча вслед что-то вроде: «всегда рад, заходите почаще!».

Они шли под конвоем из десятка человек. На Зигфрида поглядывали снисходительно, как на какого-нибудь дикого варвара. Опасное заблуждение: воин спокойно мог бы положить всю эту компанию, даже невзирая на угрозу того, что может пострадать кто-то из своих. Но вест всегда действовал рационально – или почти всегда. То, что конвоирам во главе с чернокожим громилой казалось победой, на самом деле было хитрой ловушкой, петлей, которую накинул на них сам воин. Встреча со Смотрящим и была его главной задачей в настоящий момент.

Ведь в отличие от Славы, уже почти потерявшего веру в возможность исполнения воли своего отца, вест ни на секунду не забывал об основной цели миссии – добраться до тайной пещеры. Удастся ли предотвратить тотальную катастрофу – другой вопрос, но Зиг не привык бросать дело на половине пути.

Об этом думал семинарист, плетясь за охранниками среди бесконечных груд искореженного металла. Судя по всему, когда-то Морской завод действительно был мощным судостроительным центром. Под ногами тянулись ржавые рельсы, над головой нависали мощные, похожие на гигантских насекомых, козловые краны. Всюду виднелись следы былого величия: огромные ржавые шпангоуты, клепаные куски корабельных бортов с отверстиями иллюминаторов, якоря, цепи и огромные гребные винты, прислоненные к стенам. Не было только цельных кораблей – словно их разорвали и растащили по кускам какие-то корабельные падальщики.

Примерно так он себе и представлял резиденцию Смотрящего за этими суровыми, пропитанными металлом, местами. Он уже не ждал никакого просвета в этом царстве бетона и железа, как вдруг…

Они вышли к бухте.

В небе кружили молчаливые черные чайки и в этот самый момент Книжник забыл про все тяготы и перипетии долгого пути. Ведь он впервые увидел то, о чем даже не смел мечтать всю свою недолгую пока жизнь.

Море.

Нет, даже еще не море – всего лишь кусочек бухты. Даже не большой Севастопольской – всего лишь ее закуток, Корабельную сторону Южной бухты. Но особенная, не виданная прежде синяя вода, с тихими ласковыми волнами, пьянящий воздух, пробивающийся даже сквозь острый запах железа и механической смазки, – все это говорило о том, что перед глазами – частица настоящего бескрайнего моря, которое рядом за поворотом, за Николаевским мысом… Откуда он помнит это название? Откуда в голове проявляется неясными контурами позабытая карта?

Знания. Это и есть его, Книжника, главная сила. Спасибо Кремлевской Семинарии и его главному правилу: прочитал, забыл, когда надо – вспомнил.

– Чего зеваешь? А ну, вперед!

Его несильно подтолкнули в спину. Опустив взгляд, Книжник двинулся дальше. Но теперь был уже не в силах сдержать улыбку.

Он все-таки добрался до моря.

Их привели к небольшому двухэтажному зданию. В отличие от окружавших его мертвых «коробочек» со слепыми окнами, это выглядело вполне сносно. На второй этаж с внешней стороны вела железная лестница с двумя пролетами. Перед ней дежурила пара головорезов, вроде тех, что сейчас составляли конвой. Они перекрыли путь и один поинтересовался у чернокожего без всякого дружелюбия:

– Кого это ты нам притащил, Антрацит?

– Кого надо, Язва. Не твоего ума дело.

– Чужаки, как я посмотрю, да еще с оружием? Ты же знаешь, с оружием пустить не могу. Не велено.

Чернокожий, обретший экзотическое имя, запыхтел, раздувая ноздри. Он, наверное, побагровел бы – если это можно было заметить на черной как уголь коже.

– Сообщи ему, что мы пришли, – процедил он. – И поторопись. Смотрящий приказал доставить гостей быстро.

– Гостей, говоришь? – хмыкнул Язва и нехотя направился к лестнице. – Ладно, здесь ждите.