Север
Шрифт:
– Там наш кот Бебер. мсье!
– Не будете вы так любезны показать этого кота?
Лили открывает рюкзак… Бебер высовывает голову…
– А он породистый?… может размножаться?
Я объясняю ему, что он кастрирован…
– Тогда это животное подлежит уничтожению!.. вы же знаете наши «правила»… касающиеся животных, не способных размножаться!..
И он делает такой жест, будто хватает Бебера за хвост и влак! об стену!..
Лили ничего не говорит, закрывает рюкзак с Бебером… «до свиданья, мсье»!.. встает и уходит… из-за стола… она уходит… все застывают на своих местах… только одному ландрату это показалось смешным… он прыскает!.. ооох! мы с Ля Вигой молчим, однако стараемся держаться как можно скромнее… нам тоже пора уходить, но мы не спешим… сперва извинения!.. за нас… за Лили… она очень устала… нервничает… я смотрю на ландрата… что он собирается делать?… кажется, они все тут уже съехали с катушек… а у него к тому же еще и ружье… он вполне может нас замочить… чем он рискует?… Харрас же меня предупреждал, что он такой же непредсказуемый, как и калека!.. мы с Ля Вигой удаляемся, пятясь… может быть, они все тут собрались, чтобы с нами покончить… раз, бум!.. по этому поводу и пир?… уже давно множество людей собираются нас казнить… а до этих что, еще не дошло?… значит, время еще не пришло!.. партия откладывается!.. поводы?… мотивы?… да мало ли что! пожрать! какая разница? на вас просто незаметно указали… а свои претензии вы выразите как-нибудь в другой раз, в
А между тем, все шло спокойно, гладко… один шаг… два… к двери на лестнице… вдруг Зиммер нас замечает…
– Да будет вам, доктор!.. будет, не уходите от нас!.. давайте выпьем за ваше здоровье!
Мария-Тереза тоже к нему присоединяется…
– За здоровье вашего кота Бебера!
Мы возвращаемся за стол… но только мы снова поймали нить разговора… два, три вежливых слова… я слышу, как нас зовет Лили… со двора… оттуда раздаются куак! куак! и не два-три!.. а сотни «куак»!.. и еще! все больше и больше! отовсюду!.. это всех ужасно веселит!.. мы выглядываем… ах, да там тысячи гусей!.. и не только с фермы… отовсюду! взбесившихся!.. и ни одного фермера!.. ни одного работника! только одни гуси!.. но ведь не сами же они пришли!.. все сразу… настоящее организованное нашествие! кто-то же должен был их привести!.. тот, кто принес крапиву! весь большой двор был заполнен крапивой… всюду большие кучи!.. горы крапивы! а крапива ведь здесь не росла… пока мы здесь любовались друг на друга… кто-то ее принес… чтобы гуси полакомились и заполонили двор… чтобы мы не могли выйти… это было специально подстроено!.. ах, ландрата сейчас хватит удар… он все видит!.. топает ногами!.. эта акция направлена против него! все это нарочно!.. он этого не потерпит!.. ну, кажется, его ненавидят еще больше, чем нас… здесь он нас перещеголял… мы ведь никого не расстреливаем, а он расстреливает! и не только пленных, по разным пустякам, но и бошей тоже, и даже отпускников… а межу тем, во время этой интермедии, пока гуси обжирались крапивой, заполнив двор, все гости веселились!.. смеялись над разгневанным ландратом! а он так покраснел, будто вот-вот взорвется!.. необходимо было это прекратить!.. куак! куак!.. гуси тоже были крайне разгневаны!.. Лили же хотела пройти через их крапиву с Бебером в рюкзаке… я кричу ей «подожди! мы сейчас!»… однако и ландрат от нас не отстает!.. а там собрались не только гуси фон Лейдена, но также и гуси со всех ферм, со всей округи!.. кто же их сюда привел? целую армию! пока же было ясно одно: они не желали, чтобы кто-нибудь проходил мимо и мешал им лакомиться крапивой, я бы даже сказал, что они были такие же злые, как французские обыватели во время обеда… злобные и подозрительные!.. вот мы и попались… все… графини, риттмайстер, ландрат и эсэсовец Крахт… мы не сможем никуда уйти… куак! куак! никуда!.. а нам нужно! нужно!.. в одно место!.. и Изис, и ее калеке тоже!.. он-то обычно отправляется туда верхом на Николя… сверху хорошо видны толпы этих взбунтовавшихся гусей, устремившихся к крапиве!.. рисковать не стоит!.. к счастью, у них тут был не один туалет!.. еще два есть в саду… не во дворе, а со стороны северной равнины… Изис ведет всех туда, они уже все едва не мочатся под себя, просто не могут терпеть… Изис хорошо знает дорогу… через огород… гусей там нет… все дружно отправляются туда!.. сперва дамы… а потом ландрат… он ругается… брызжет слюной… «donner! donner! черт!» он уже обмочил свои штаны… всем известно, что, когда проходит полвека, все живые твари понемногу начинают протекать, они уже не могут терпеть… вот почему длительные обеды с обильными возлияниями становятся суровым испытанием… то же относится и к кораблям, и, кажется, даже к домам… из-за малейшего пустяка все начинает протекать… сфинктеры, мочевые пузыри, водостоки, кишки… полвека слишком большой срок для господ и для дам… еще хуже кошкам и собакам!.. у них это происходит еще раньше!.. через пять… шесть лет…
У нас еще было немного времени… у Ля Виги, Лили и у меня… эти кучи крапивы, все эти «куак»!.. ведь гуси пришли не сами, кто-то их сюда созвал… со всех луж… но кто? зачем?… это направлено против Зиммера?… против фон Лейденов?… странно, что это было не против нас, ибо, в принципе, всегда и во всем были виноваты мы… даже и теперь, двадцать лет спустя, не нужно долго искать виноватых… здесь у меня вокруг собаки, которые лают и мешают людям спать, кошки, доводящие всех до безумия своим мяуканьем, и еще попугай, который ужасно верещит… а вот с завода внизу постоянно доносятся грохот и жуткие запахи, машины же заезжают на тротуар и давят матерей и детишек… но преступников там никто даже и не собирается искать!.. конечно, за эти двадцать лет, я уже ко всему привык… а тогда, в Бранденбурге, в Цорнхофе я все еще чувствовал себя не очень комфортно… ныне же, по истечении двадцати лет, я считаю все это абсолютно нормальным: я специально предназначен Для того, чтобы меня обвиняли во всем, без разбора… это там я все как-то не мог к этому привыкнуть… а вот Ля Вига приспособился сразу же, почти без усилий… но он вообще чудовищно талантлив!.. прирожденный актер… скажите ему: «Ля Вига, ты убил свою мамочку!..» раз! можете любоваться!.. тут же, прямо перед вами… он буквально перевоплощался!.. в настоящее чудовище… выражение лица, жуткий вид… «теперь ты Жавер!.. а теперь Вальжан!»… он мгновенно изменял свою сущность! вот этого и не могли ему простить ве те, кто «лишен подобного дара»… да они бы просто сгноили его в тюряге, если бы он вовремя не свалил… да еще так далеко… нужно было изобразить виноватого?… о, он сразу же становился таковым, в то же самое мгновение… он даже мог тут же представить вам целую сцену, и вы уже видели Военный совет, Театр на Елисейских Полях… и переживали за него!.. но он, можете мне поверить, всем этим упивался!.. а вот мне было совсем непросто почувствовать себя виноватым… у меня ведь такого таланта нет… однако, даже и через двадцать лет серьезных испытаний после Цорнхофа!.. я все еще не готов к покаяниям!.. у меня до сих пор талант не прорезался!
Что же нас ждет?… ах, не знаю я этого!.. худшее!.. как же мне добиться того, чтобы меня услышали эти истошно вопящие тупые толпы?…
Так вот, если подвести итог, то нам и вправду казалось, что все идет от плохого к худшему… цыгане, фон Лейдены, Берлин, который бомбили все сильнее и сильнее, исчезнувший пастор, все более и более темное небо… конечно, мы хотели скрыться!.. но где?… и как?… у меня была одна мыслишка, я вам уже говорил… но я о ней никому не рассказывал… Лили и так была напугана… все же нужно было предупредить Ля Вигу и попросить Лили принести мне атлас… мы находились в конце коридора, в камере с решетками, за кухней…
– Тук! тук!
– Herein! herein! войдите!
– Крахт!
Представляется он…
– Ну, что еще там, Крахт?
Сюрприз!.. мадам Изис фон Лейден зайдет за нами, если мы не против, завтра утром, в десять часов! забрать меня, Лили, Ля Вигу, Бебера… на экскурсию!
– Мы просто счастливы! конечно, Крахт!
Мы поедем в шарабане… к озерам… увидим секвойи… знаменитый лес… единственный лес в Европе, где растут такие высокие деревья… Крахт был в курсе всего, до мелочей… там не такой большой лес, как у мадам Тулф-Чеппе, но все же мы сами увидим, какой он огромный!.. к тому же, в Померании секвойи не растут!.. единственный в Европе лес!.. другой такой есть только в Америке… эти деревья постепенно исчезают, они слишком гигантские
– Ладно, Крахт!.. мы будем ждать!
– О, эта поездка не займет у вас слишком много времени!
Что стало теперь со всеми этими людьми?… никто не знает… конечно, они понимали, что их ждет… они ведь не были полностью одурманены всей этой официальной трескотней и этими «heil!»… хотя отчасти… но мы-то уж точно нет!.. поэтому, должен признаться, я никогда и не предполагал, что нас будут так долго травить… сменилось уже два поколения!.. родились почти сорок миллионов детей, молодых идиотов и идиоток… все чертовски изменилось со времен Цезаря! «они порхают, веселятся, им остальное ни к чему!» здрасьте! они еще ничего не забывают…
Всюду злоба, клевета, подлость…
Пожалуй, если я напишу: «в десять часов графский экипаж отправился в путь», – это будет звучать несколько старомодно… эх, черт побери! ну что же я могу поделать, если я так старомоден? что есть, то есть!.. да и все мы, Лили, Ля Вига, я, Бебер, наверное, тоже ужасно старомодны, потому что были готовы вовремя! ждали на перистиле!.. там же были и наследница Мария-Тереза, и ее трясущийся братец ритт-майстер со своими босоногими малышками-польками, и облаченный в униформу Крахт, правда все они пришли просто посмотреть, как мы уезжаем… удостовериться, что все в порядке… и попрощаться… пожелать нам доброго пути!.. мы взяли с собой три битком набитые большие корзины!.. с хлебом, ветчиной, рийетами, медом… чего там только не было!.. минеральная вода, пиво, вино… может, мы возьмем с собой еще и прислугу?… возможно… мы же, наверняка, должны будем где-нибудь остановиться, передохнуть… но брать прислугу? вряд ли… погода, заметим, тоже была прекрасная, и если бы еще не цвет неба… от горизонта до горизонта все было как будто вымазано смолой и серой… особенно в южном и северном направлениях… думаю, от Берлина до самого Ростока… кроме того, земля по всей равнине продолжала гудеть, правда, не сильнее, чем обычно, но и ничуть не меньше… ясно, нас берут с собой, чтобы мы тряслись, подпрыгивали и покрывались пеленой сажи… а надо сказать, что эта подсветка неба придавала всему окружающему: ручьям, деревьям, замку, повозке с лошадьми, графиням, молодой и старой, – такой дополнительный оттенок, что я невольно спрашивал себя, а куда это мы, собственно, собрались… устроить пикничок в тени секвой?… уж больно мрачная царила вокруг атмосфера!.. я действительно не понимал, какого хрена нам куда-то тащиться… мы и так уже все здесь основательно изучили!.. авиационный лагерь, однорукого сержанта с малиновкой, здешних крыс, ушедший под землю самолет… что это еще за экскурсия? нас что, решили развлечь?… ни за что не поверю!.. куча провизии, горы сандвичей, цыпленок, конфитюры, привал в охотничьих угодьях, в глухом лесу… что они задумали?… поживем – увидим!.. может, подмешали порошок в рийеты?… вполне… вполне возможно… я шепчу об этом Лили… однако нужно подождать!.. еще не все готово! служанки бегут на ферму… они сейчас вернутся… необходимо взять пальто… одеяла… нам будет холодно!.. похоже на то!.. я пользуюсь моментом, чтобы спросить у Крахта… условности в сторону… нас никто не слышит… все – на другом конце крыльца…
– А сандвичи-то не отравлены?… как вы думаете, Крахт?… может, специально для нас приготовили парочку?
Этот тартюф в сапогах уж точно в курсе! однако не стоит передавать мои слова дамам!.. предупреждаю я его!
– Ну, тогда мы к ним и не притронемся… Бебер тоже!.. и все-таки, зачем?… вся эта прогулка? а уж как все устанут!.. Крахт!.. Крахт, это же не серьезно!.. подумайте, тащить мамашу, дочку, кучера, двух лошадей!.. чего ради?…
Хихиканье… его так просто не прошибешь!..
– Нет! нет, доктор! ничего подобного! поезжайте спокойно!
Ну спасибо, утешил… правда у него тоже есть одна просьба…
– Доктор!.. вы могли бы мне помочь! согласны?
– Конечно, Крахт!
Он мне шепчет…
– Если вы увидите там у озера какие-то следы… наводящие вас на определенные размышления…
– Конечно… конечно, Крахт, договорились! сбежавший полицай, не так ли?
– А, так вы в курсе?
– Я только о нем и думаю!.. и еще о пасторе Ридере!.. и о ревизоре!
– Может, что-нибудь заметите?
– Я наброшусь на них! свяжу! и притащу к вам!
Готово!.. все в сборе!
– Вот именно!.. именно!
Я прощаюсь с Крахтом… о, но ему хочется посмотреть, как мы отправляемся!.. он провожает меня… мы влезаем в экипаж… мне остается лишь сесть между графиней Тулф-Чеппе и ее дочерью… Крахт жмет нам руки и желает хорошей погоды, хорошей прогулки, и вообще, всего самого наилучшего!.. после чего он наконец-то уходит… в дорогу!
Этот экипаж напомнил мне те, что ездили на площади Клиши до 14-го года, с зазывалами, орущими с подножек на ходу… «первая остановка в Отей! первая!..» приглашали они садиться нерешительных пассажиров… но здесь-то далеко не Отей… я вообще не понимаю, что здесь происходит… конечно, восхитительная прогулка… с нами дамы… корзины… едем рысцой… правда дорога под нами не совсем обычная… нет!.. тропа между свекольными грядками… очень широкая, посыпанная песком… такие тропы нигде не кончаются… стоит лишь ступить на нее, и все… нас довольно сильно трясло… у экипажа очень жесткие рессоры… а может быть, и вовсе никаких рессор нет… сломаны?… возможно!.. когда лошади переходили на шаг, трясло чуть меньше… правда ненамного… одно хорошо, графиня Тулф фон Чеппе не могла меня заставить себя слушать… «прекрасные дни в Париже, море цветов, Пре-Катлан, Багатель… бега в Этамп…» этот экипаж, даже когда лошади шли шагом, издавал такой жуткий грохот цепей и ступиц, что говорить было просто невозможно… я видел, как время от времени она делала попытки, открывала рот… мы все время ехали по полям… картофельным… и еще каким-то… а потом по песку… просто песку… и камням… и наконец все же, часа через два… несколько деревьев… ели… небольшой лесок… лужайка… это что, их охотничьи угодья?… на каждом третьем-четвертом дереве, высоко между ветвями были устроены небольшие насесты… для охотников, чтобы они, сидя там, ждали, пока не появится лиса… кстати, в копенгагенской тюрьме, в Дании, я познакомился с военными, которые служили в Тромье, и они рассказали мне о стратегии русских «коммандос»… те тоже сидели на насестах, высоко на деревьях… стрельба на точность издали, по офицерам… я уже рассказывал об этом в другой книге, скажете вы… но я же уже старик, вот и пережевываю одно и то же… ну и что?… конечно, вам это надоело!.. но возьмите, к примеру, Дюамеля, [170] вы не найдете у него и десяти строчек, где бы он не выпячивал свою «незаурядность»… тоже издержки возраста… некоторые привыкают гордиться сильными икрами, изящным изгибом стопы, большими или маленькими сиськами… на всю жизнь!.. а Базиль Дюамель всю жизнь был «незауряден»… это напишут на его могиле… возьмите свежий номер «Фигаро», почитайте их колонки, эти занудные ханжеские статьи, но если только вам вдруг попадется нечто «незаурядное»… значит, это он!.. он!..
170
Жорж Дюамель (1884–1966) – французский писатель, член ФКП. Селин, видимо, умышленно называет его Базиль.