Северное сияние (др.перевод)
Шрифт:
До сих пор она редко задумывалась о себе и находила это занятие интересным, но не совсем приятным; вроде езды на медведе. Йорек Бирнисон двигался быстрой иноходью, попеременно вынося вперед то левые, то правые лапы, с плавной и мощной раскачкой. Лира обнаружила, что нельзя просто сидеть: езда верхом требует работы.
Они шли уже час или больше, у Лиры уже болели и немели ноги, но она была очень счастлива. Йорек Бирнисон замедлил шаг и остановился.
— Посмотри наверх, — сказал он.
Лира подняла глаза,
— Это птицы? — сказала она.
— Это ведьмы.
— Ведьмы! Что они делают?
— Летят на войну, может быть. Никогда не видел столько ведьм сразу.
— У тебя есть знакомые ведьмы, Йорек?
— Я служил некоторым. И воевал с некоторыми. Это зрелище должно напугать лорда Фаа. Если они летят на помощь вашим врагам, вам всем есть чего пугаться.
— Лорд Фаа не испугается. Ты же не боишься?
— Пока нет. Когда испугаюсь, я справлюсь со страхом. А лорду Фаа надо сказать о ведьмах, потому что люди могли их не увидеть.
Он пошел медленнее, а она все смотрела на небо, пока глаза снова не заволокло холодными слезами. И не было счета летевшим на север ведьмам. Наконец Йорек Бирнисон остановился и сказал:
— Вон деревня.
Внизу, под бугристым склоном стояла группа деревянных домов, а за ней широкое и совершенно плоское снежное пространство — Лира решила, что это замерзшее озеро. И не ошиблась: на краю его виднелась деревянная пристань. Дотуда было минут пять ходьбы.
— Что ты хочешь делать? — спросил медведь.
Лира сползла с его спины, и оказалось, что стоять ей трудно. Лицо онемело от холода, ноги подгибались, но она держалась за его мех и топала ногами, пока они не окрепли.
— В деревне — то ли ребенок, то ли призрак, то ли кто еще, — сказала она, — а может, где-то рядом, не знаю пока. Хочу пойти туда, найти его и привезти к лорду Фаа. И других, если сможем. Я думала, это призрак, но алетиометр показывает что-то непонятное.
— Если он не в деревне, — сказал медведь, — то не на открытом же воздухе.
— Не думаю, что он мертвый… — сказала Лира, но уверенности у нее не было.
Алетиометр намекал на что-то противоестественное и жуткое. Но кто она? Дочь лорда Азриэла. И кто под ее началом? Могучий медведь. Разве можно показывать свой страх?
— Пойдем посмотрим, — сказала она.
Она снова взобралась ему на спину, и он пустился вниз по ухабистому склону, теперь уже неторопливым шагом. Деревенские собаки услышали или почуяли их и подняли страшный вой, а северные олени нервно забегали по своему загону,
Когда они подошли к первым домам, Лира стала озираться, но было уже темно, потому что Аврора почти погасла, а луна еще и не собиралась вставать. Там и сям под заснеженными крышами мерцали огоньки, Лире казалось, что она различает за окнами бледные лица, и она представляла себе, как они изумляются при виде девочки верхом на огромном белом медведе.
Посреди деревеньки, рядом с пристанью было открытое место, там под толстым слоем снега лежали вытащенные на берег лодки. Собаки брехали оглушительно, и, только Лира подумала, что они, наверное, всех перебудили, как открылась дверь и вышел человек с винтовкой. Его деймон-росомаха вскочил на поленницу возле двери, разбросав снег.
Лира сразу слезла и встала между человеком и Йореком Бирнисоном, помня, что отсоветовала медведю надевать броню.
Человек произнес что-то непонятное. Йорек Бирнисон ответил на том же языке, и у человека вырвался тихий испуганный стон.
— Он думает, что мы дьяволы, — объяснил Йорек.
— Что ему сказать?
— Скажи, что мы не дьяволы, но у нас есть друзья из дьяволов. Мы ищем… просто ребенка. Чужого ребенка. Скажи ему.
Как только медведь перевел, человек показал рукой куда-то направо и быстро заговорил. Йорек Бирнисон сказал:
— Спрашивает, хотим ли мы забрать ребенка. Они его боятся. Они хотели его прогнать, но он возвращается.
— Скажи, что мы его заберем, но они очень плохо с ним поступили. Где он?
Человек объяснил, испуганно жестикулируя. Лира опасалась, что он по ошибке выстрелит, но, едва договорив, он сразу нырнул в дом и захлопнул дверь. Во всех окнах появились лица.
— Где ребенок? — спросила она.
— В рыбном сарае, — сказал медведь и пошел к пристани.
Лира последовала за ним. Она ужасно нервничала. Медведь направлялся к узкому деревянному сараю, он поднимал голову, принюхивался, а подойдя к двери, остановился и сказал:
— Тут.
Сердце у Лиры билось так быстро, что она едва дышала. Она подняла было руку, чтобы постучать, но, сообразив, что это нелепо, набрала в грудь воздуху и хотела крикнуть — только не знала что. И как же стало темно! Надо было взять фонарь…
Однако выбора не было, да и не хотелось ей, чтобы медведь заметил ее страх. Он тогда сказал, что справится со страхом: вот и ей так надо. Она подняла ремешок из оленьей кожи, удерживавший щеколду, и изо всех сил потянула примерзшую дверь. Дверь крякнула и приоткрылась. Лире пришлось отгрести ногой снег, заваливший низ двери, и только тогда ее удалось открыть как следует. От Пантелеймона толку не было — испуганно попискивая, он бегал взад и вперед в виде горностая, белая тень на белом снегу.