Северное Сияние. Том 2
Шрифт:
Впрочем, красоты природы интересовали меня не в первую очередь – это скорее был способ отвлечься от мыслей о том, что сейчас может происходить с Барбарой Завадской, которой не посчастливилось попасться на моем пути. И по мере уменьшения счетчика пройденных километров я сосредоточился на цели нашей операции.
Оставив в стороне Медовые водопады, наш путь пролегал сначала по ущелью, потом поднимал по хребту горы все выше и выше. Периодически мы останавливались, Измайлов и Файнзильберт вставали в охранение, а Семенов раскладывал несомую аппаратуру, в которую погружался Накамура – явно отслеживая присутствие чужих глаз и скрытых датчиков слежения. Отслеживая, и обнаруживая – одна за другой на карте таксети появлялись отдельные,
Когда спустились с очередной горы и оказались в долине, колонна вновь остановилась. Присевший на одно колено Измайлов приподнял левую руку, и коротко нажал на бронещиток. Отодвинулась небольшая панель, и в воздух взмыло сразу несколько миниатюрных – не больше майского жука, дронов. Моментально скрывшись из вида, мини-дроны улетели, и на тактическом экране я сразу начал замечать новую появляющуюся информацию.
Из той информации, что Накамура достал сегодня утром на «большой земле» было известно, что единственная дорога, которая вела на базу отдыха, за несколько километров до нее была перегорожена ведомственным КПП. На котором находилась суточная смена из двух сотрудников охранного предприятия. Непосредственно периметр базы был оборудован автоматическими системами защиты и обнаружения, которые – в случае несанкционированного проникновения, вполне могли отразить атаку даже небольшого армейского подразделения. Кроме этого, сигнал тревоги поступал на пульт охранного предприятия, и время прибытия группы быстрого реагирования составляло менее трех минут – по воздуху.
Измайлов в этот момент сделал доступным в общей тактической сети часть имеющийся у него информации, после чего я погрузился в ее изучение. И неприятно удивился – увидев, что нам предстояло пройти сразу через несколько периметров защиты. И сделать это оказалось не так просто – подходы к базе отдыха уже за километр были закрыты комплексами охраны. Причем не банальным забором с натянутой между столбов проволокой с электросигнализацией, а самыми современными и скрытыми – использующимися пограничной стражей Российской Конфедерации.
По периметру базы отдыха были установлены и сейсмические датчики, реагирующие на шаги и отправляющие данные о нарушителях, и активирующиеся на движения скрытые автономные видеокамеры, и инфракрасные системы слежения, а также целые электромагнитные поля с датчиками движения.
Быстро прикинув расстояние до объекта – чуть более километра, я вспомнил школьные уроки и примерно рассчитал, что только три круга периметра составляют протяженность более двадцати километров. На которых установлены системы контроля и обнаружения – не считая тех отдельных датчиков, что мы миновали по пути. И прикинув стоимость всего охранного оборудования, еще раз понял с каким серьезным и обеспеченным средствами противником столкнула нас разница взглядов на убийства случайных людей ради получения силы.
К счастью, группа ССпН принадлежала к числу немногих в мире специалистов, что были обучены необнаруженными преодолевать системы контроля, прикрывающие границы Российской Конфедерации. Но времени на это потребовалось немало – полтора километра по сужающейся в ущелье долине, постепенно сжимаемом сходящимися горными кряжей, мы преодолевали несколько часов.
Когда оказались в прямой видимости от точки выхода, уже совсем стемнело. К размещению в укрытии, по метке тактической сети, нам предполагалась небольшая площадка в лощине. И в стороне от нее, на довольно крутом склоне горы, куда вел узкий серпантин дороги, ступеньками террас расположилась наша цель – закрытая база отдыха. При взгляде на нее я удивленно поцокал языком – это было самое настоящее произведение искусства. Сказочно-красивые дома, несмотря на простые и строгие линии, привлекали взгляд, являясь самым настоящим шедевром архитектуры. Отдельно расположенные строения составляли цельную композицию, и словно пришли в эту
Забрало шлема у кстати меня было поднято, и окружающее я рассматривал в многочисленных оттенках серого, истинным зрением. Так привычней – а мы не на тренировки Андре и не на матче, проконтролировать некому. Тем более из тактической сети не терялся – на левом глазу оставил активным окуляр визора, через которых видел всю необходимую информацию от ведущего группу Измайлова.
И именно это – то, что я шел с поднятым забралом, помогло нам не вляпаться в крупные неприятности. Осматриваясь вокруг, я вдруг почувствовал, как по спине прошел холодок – и совсем не оттого, что на улице был ощутимый минус. Глядя в ином спектре зрения, я частично цеплял разумом границу изнанки, и сейчас она по едва заметным ощущениям словно стала ближе.
Повинуясь появившейся догадке, я провалился в соседний мир глубже, практически перейдя границу, и теперь смотрел на мир словно из ограждающего его пузыря. И моментально прочувствовал кожей опасность рядом. Появилось истинная картина происходящего: сказочная база отдыха, настолько красивая на первый взгляд, сейчас, в истинном зрении, казалась самым настоящим воплощением Ада.
Темнота вокруг нее словно сконцентрировалась, едва заметными лоскутами обволакивая дома, убирая их прямые очертания. А на пологом склоне горы как будто разлился вязкой лужей мазута. Даже не мазут, а самая настоящая гниль, причем гнили не из этого мира. Выглядело это так, словно… словно эти отблески Тьмы не были призваны, а сами понемногу проникали сюда через Изнанку мира, вдруг понял я окончательно свои ощущения.
Сочащаяся словно из сердца горы, а на деле из-за границы мира антрацитово-черная гниль разливалась самостоятельно, но вот места ее появления были спланированы: склон горы вызвал у меня ассоциации с широким стволом сосны, по которому несколько раз рубанули топором, оставляя исходящие смолой отметины ран. И эти удары складывались в определенный рисунок – дома шале расположены в виде буквы «», в греческом написании, и напоминали…
Врата они напоминали – холодно подсказал мне внутренний голос.
Причем в интонациях сказанного я отчетливо услышал нотки, присущие Астероту. Игра воображения на фоне высочайшего напряжения?
– Стоять! – воскликнул я громко, опомнившись – потому что колонна продолжала двигаться, и идущий первым далеко впереди Файнзильберт уже почти ступил в разлив сочащийся из раны мира гнили, напоминавшей мне лужу мазута.
Не очень умный поступок – ведь закричал я с открытым забралом, и получилось это весьма громко. Совсем рядом со мной сразу же оказался Измайлов. Судя по мимике и пластике движений, капитан очень много и сразу хотел мне сказать – очень уж матерная мимика и пластика, все эмоции читаются. Но зато после моего возгласа поручик Файнзильберт остановился, не ступив в гниль разливающейся Тьмы.
Резким движением я бросил вниз забрало, отсекая мглистый взгляд на мир и возвращаясь к чуть более яркому оттенку прибора ночного видения. Разлившаяся Тьма сразу из поля зрения исчезла.
– Прошу извинить, но дальше нельзя, – сдержанно произнес я, едва полностью оказался в общей тактической сети. – Меня засекли?
– Еще неизвестно, – сдержанно ответил Измайлов, который явно горел желанием высказать все, что думает про мой громкий отклик.
Если владельцы базы раскидали десятки километров дорогущих систем защиты периметра, то кто поручится за то, что здесь отсутствуют банальные акустические системы?