Северное сияние
Шрифт:
К тому моменту, как Нейт разыскал Бинга, дождь уже перешел в мелкий мокрый снег. Бинг находился в своем гигантском гараже. Ковырялся под капотом пикапа. Работало радио.
В гараже стояли еще две машины. Лежал на полу небольшой мотор. В огромном проржавевшем шкафу с инструментами было открыто одно отделение. Над длинным верстаком — полка с крючками, на ней — еще множество самых разных инструментов, а рядом — календарь с белокурой обладательницей невероятного бюста.
В дальнем углу на деревянном
Пахло пивом, табачным дымом и маслом.
Бинг прищурился на вошедшего сквозь табачный дым.
— Если дождь будет и завтра, река выйдет из берегов и зальет улицу. Понадобятся мешки с песком. Я уже в пикап нагрузил.
«Мешки», — мелькнуло у Нейта. Он посмотрел на швейную машинку и не без труда представил себе, как Бинг строчит мешки. Но, наверное, в мире есть и более диковинные вещи.
— Ты рано ушел с сеанса.
— Мне хватило. К утру дел будет невпроворот. А ты тут зачем?
Нейт шагнул вперед, протянул пакет с ножом.
— Твой?
Бинг вынул изо рта сигарету. Несмотря на дым, он не мог не заметить кровь на рукоятке и на лезвии.
— Похож. — Он отшвырнул сигарету и раздавил каблуком. — Да, это мой нож. И похоже, им пользовались. Где нашел?
— В теле Юкона, собаки Уайзов.
Бинг отшатнулся. Нейт отметил про себя: будто получил обманный удар.
— Что ты несешь?
— Кто-то вспорол этим ножом собаке горло, а потом вонзил ей в грудь — чтобы мне искать не пришлось. В котором часу ты ушел из кино, Бинг?
— Собаку убили? Эту собаку убили? — До него наконец стало доходить. — Хочешь сказать — это я ее убил? — Он сжал кулаки, в одном из них все еще был тяжелый гаечный ключ. — Ты это хочешь сказать?
— Попробуй только на меня замахнуться — я тебя в наручниках выведу. Избавь себя от такого унижения. Поверь — я это сделаю. Брось ключ. Живо!
От злости и возмущения Бинг трясся всем телом.
— Нервишки шалят, Бинг? — мягко проговорил Нейт. — Из-за этого тебя и в полицию забирали? Из-за этого и череп мне раскроить готов. Что ж, валяй.
Бинг зашвырнул ключ в дальний угол. Он шумно пыхтел как паровоз, физиономия была красной, как кирпич.
— Пошел ты. Ну, дал кое-кому по мордам, а другому башку разбил — но я не псих какой-то, чтоб собак убивать. Еще раз такое скажешь — я тебе башку голыми руками оторву.
— Я задал вопрос: в котором часу ты ушел из кино?
— В перерыве вышел покурить. Ты меня сам видел. Ты еще сказал, надо подготовиться к наводнению. Я вернулся сюда, стал грузить мешки в машину. — Он ткнул пальцем в сторону пикапа. — Решил в моторе покопаться, раз уж я тут. С тех пор — никуда. Кто-то пошел к Джо и убил собаку. Но это не я. Я этого пса любил.
Нейт
— Твои?
Бинг вытер рот тыльной стороной ладони. Краска отхлынула с лица, уступила место бледности.
— Да что ж это делается?
— Твои?
— Да, мои. Не отрицаю. Я же говорил: у меня их сперли—и рукавицы, и нож. Я докладывал.
— Да, сегодня утром. Человек циничный скажет, что ты себе прикрытие готовил.
— Какого черта мне собаку-то убивать? Старую безобидную собаку? — Бинг поскреб щетину, взял новую сигарету. Руки у него заметно дрожали.
— Бинг, у тебя ведь нет собаки?
— Из этого следует, что я ненавижу всех собак? Господи! У меня была собака. Два года назад померла. Летом. От рака померла. — Бинг прокашлялся и глубоко затянулся. — От рака.
— Когда убивают собаку, ищешь того, у кого с этой собакой были проблемы. Или с ее хозяевами.
— Никаких проблем с этим псом у меня не было. А с Ларой и Джо — тем более. Не говоря уже об их парне. У них спроси. Спроси, спроси, были у нас проблемы или нет. А вот на меня кто-то точно зуб имеет.
— Есть догадки?
Бинг дернул плечами:
— Я знаю одно: собаку я не убивал.
— Бинг, никуда не пропадай. Если захочешь куда-то поехать — сообщи мне.
— Не собираюсь стоять и смотреть, как в меня пальцем тычут.
— Не пропадай, — повторил Нейт и вышел.
В ожидании Мег потягивала пиво и пыталась успокоиться. Она терпеть не могла ждать и готовилась высказать это Нейту, как только он появится. Ишь, раскомандовался — как генерал перед несмышленым рекрутом.
И когда ею командуют, она не выносит. Это она ему тоже выскажет.
Он свое получит, только держись.
Да где он пропадает-то?
Она страшно беспокоилась за собак. Умом она понимала: Нейт сдержит слово и привезет собак, все будет хорошо. И все равно, лучше бы уж позволил ей самой за ними съездить, вместо того чтобы сажать под домашний арест.
Сил не было торчать тут, нервничать, пить дурацкое пиво и играть в дурацкий покер с Отто, Тощим Джимом и Профессором — чтобы только время убить.
Она выиграла уже двадцать два доллара с копейками, но ей было плевать.
Да куда же он запропастился?
И кем он себя воображает? Командует, что ей делать, да еще грозит в каталажку упечь? «А ведь упек бы», — подумала она и вытащила из колоды восьмерку треф — как раз для комбинации.
Сегодня, когда он стоял под дождем рядом с трупом собаки — бедняги Юкона, — это был уже не тот милый Нейт с грустными глазами. Это был кто-то другой, совсем другой человек. Наверное, таким он был там, в Балтиморе, пока случай его не подкосил. Не ранил его в сердце.
На это ей тоже плевать. Плевать.