Северный мир. Млада
Шрифт:
– Начала помогать людям, а они тебе жизни не дали?
– усмехнулся старик.
– Откуда вы знаете?
– удивилась я.
– А что здесь знать: со мной так же было, - сказал он.
– Боишься меня?
– Да, - честно ответила я.
– В селении говорят, что здесь живёт злой дух, он не щадит никого, кто забредает на его территорию.
– Как же щадить, если они меня не пощадили, око за око… - проговорил изменившимся голосом мужчина.
Я начала замечать, что он не так стар, как мне вначале показалось. Просто его
Колдунья замолчала. А я будто очнулась ото сна. Мне казалось, что наяву увидела все картины, о которых вспоминала старая женщина. Как молодой девушкой бежала она по лесу, спасаясь от преследователей, как попала к старику в избу, в которой мы сейчас сидели.
– Сейчас здесь иначе, да?
– спросила я, оглядываясь вокруг.
– Да, за столько лет я всё изменила. Особенно, когда Валида не стало, - услышала я ответ.
– Это так звали старика, с которым вы здесь встретились?
– уточнила я.
– Да, я осталась с ним жить. А куда мне было податься?
– продолжила свой рассказ колдунья.
– Старик оказался человеком, а не злым духом, как о нём рассказывали. Он жил в этой избе с тех пор, как селяне сожгли его дом, а в огне погибли его жена и двое сыновей. Мстили ему за то, что не похож на других. Силу имел могучую. Моя по сравнению с ним - это слабый уголёк. Смотреть умел так, что насквозь прожигал. Обряды такие проводил, что звери из нор выйти боялись. Хотя зла никому не делал. Но страх людей сильнее разума. Не давали ему спокойно жить в селении, сначала жену изводили, потом дом подожгли. Вот и мстил он каждому, кто был причастен к гибели его родных. Люди же считали, что сам он в огне погиб, а его дух остался и мстит всем. У всех зачинщиков расправы дворы разорились и дети повымерли. Да только его детей это не вернуло.
Колдунья помолчала.
«Я осталась жить в доме колдуна. Сначала очень боялась его, сторонилась. Глаза его жгучие, казалось, светились в темноте. Когда приходила полная луна, он занимался колдовством. Говорил, что не уйдёт, пока не отомстит всем обидчикам своей семьи.
Селяне, причастные к расправе над детьми Валида, увидев, что происходит с их соседями, бежали в другие земли. Вот их он и искал в периоды полнолуний. Земли наши просматривал, ниточки жизни предателей запутывал. И никто от него не скрылся.
Так мы и жили. С охоты он приносил добычу, воды из родников в лесу брали, травы я с лета заготавливала, грибы да ягоды собирала. Скучала я по обычным людям, по разговорам с ними. Пару раз уйти собиралась, да лес кругом, конца и края не видно. Только к нашему селению выход есть. А от него до других селений ещё далеко. Мы с мамой на повозке ехали, когда прибыли сюда. У меня лошади не было. Так и осталась я с ним. Привыкла.
Не такой и страшный он был в обычное время. И не так стар, как мне сначала показалось. Шрамы многие затянулись, а силы ему было не занимать.
Стали мы жить как муж и жена. Мне казалось, что даже сердце у него приоткрылось мне навстречу. До этого закрыто на засов было. Как неживой он ходил.
Да только не было нам счастья. Двое мальчиков подряд, которых я родила, ушли в первую же Луну. Ни я, ни он не смогли им помочь.
После этого ещё больше замкнулся Валид. Ушёл на дальнюю часть леса, у него там хижина была сложена. На случай побега готовил. Так и жил там целое солнце. А я без него научилась справляться. Силки на мелких зверьков ставила, так и прожила.
Но его взгляд всё время чувствовала. Как будто присматривал он за мной.
А потом вернулся. И Лада-матушка послала нам дочь. Я сразу поняла, что будет девочка. Мальчики меня мучили, будто что-то тёмное поселялось во мне. Видимо, брали отцовскую силу, и бродила она во мне, наружу порывалась. Как те две беременности выходила, и не помню, всё в один сон слилось. Валид настои делал, чтобы не так тяжело мне было, да не помогали они.
А с девочкой всё было иначе. Легко прижилась она, легко носилась. Летала я, как на крыльях. Думала, счастье мне наконец отмерено. Будет у меня дитя любимое. Растить её буду, всем сердцем любя, всю себя отдавая. Все несчастья забуду.
А Валид странно на меня поглядывал. Но что думал, не говорил. Знала я, вреда он мне не причинит. Но взгляд его задумчивый - настораживал.
И вот пришло время ребёнку родиться. Чувствовала я приближение долгожданной встречи, но на сердце неспокойно было. Как будто неотвратимое, неподвластное подбиралось ко мне.
Родилась наша девочка в светлую зиму. Мы оба с Валидом не могли налюбоваться на неё. Я чувствовала, как любовь заливает моё сердце, радостно было кормить её и ощущать тепло маленького тельца.
Она была прекрасна всем. Светлый, чистый ребёнок, смотрящий на мир невинными глазами.
В те несколько недель я думала, что все несчастья позади. Даже надеялась, что ради дочери Валид согласится уйти из этого леса и добраться до другого селения людей.
Я и раньше предлагала ему это, но он категорически отказывался, говорил, что никогда больше не будет жить среди слепых. Так он думал обо всех людях, не обладавших даром. Ведь они по незнанию боялись и ненавидели таких, как мы с Валидом.
Его дар был пугающим даже для меня. Валид многому меня научил. Но одно дело перенять знания, другое - быть ими, чувствовать силу изнутри.
– Ты и светлая, и тёмная, - говорил он мне порой, - оба светила смешаны в тебе, и ни одно не берёт полную власть. Я поэтому и позволил тебе остаться у себя в избе, хотел посмотреть, что победит. В любом человеке равные половинки заложены, а вот кто как ими распорядится, показывает время.
Но быстро прошло время радости, пришло время испытаний.