Северный пламень
Шрифт:
Кароль любил Гетманскую залу, пусть она была ничем не лучше Мраморной или Золотой… Здесь, под взглядами с полотен картин своих знаменитых родственников — Януша, отца Михала, Богуслава, — он ощущал некую атмосферу рабочего кабинета, здесь легче думалось и легче принимались решения… Кароль Станислав возвышался перед сидящими в креслах друзьями, стоя без парика с тщательно зачесанными назад остриженными волосами, и, размахивая руками, с энтузиазмом рассказывал о встрече с Фридрихом и о тайном его предложении по Риге и полной независимости Литвы, о договоре Паткуля от имени Речи Посполитой с царем Московии…
— Мечта наших отцов может сбыться уже скоро! — говорил Кароль, и его глаза светились, а на его щеках играли рыжие блики отблесков от жаркого камина. — Мы получим-таки полную независимость от Польши и вернем в делопроизводство свой родной язык! И помогать нам в этом будет сам Фридрих!
— Да уж! — усмехнулся Микола. — Он сидел, как-то зябко обхватив плечи, облаченный в свой темно-голубой мундир. А его, в отличие от Кароля, еще более отросшие волосы двумя мягкими потоками ниспадали ниже плеч. — Только вот плата странная — поддержать Фридриха в захвате Риги! Это, сябры мои любые, война со Швецией! И Паткуль! По шведским законам он преступник, а заключает от нашего имени какие-то договора! Вздор!
— Верно! — Павел поддержал Миколу. — Опасное дело предлагает этот Август.
В своем шляхетском одеянии, бордовом плаще, со стрижкой под горшок и усами, Павел представлялся Каролю как человек из прошлого века. «Боже, в Европе так уже никто не ходит», — думал Кароль, с укоризной глядя на богато декорированную саблю на боку Павла, который всей своей внешностью более всего напоминал казака.
— Почему война? — развел руки в стороны Кароль. — Микола! Павел! Фридрих ничего не говорил о войне. Он ее тоже не хочет! Он говорил о дипломатической войне. А тут и пригодится наш с тобой, Микола, опыт!
— Уж верно, спадар Юстас, — улыбнулся Микола, — опыт у нас есть. Но тут надо учесть и то, что дипломатия бессильна, когда перед тобой стоит гордый мальчишка, умеющий хорошо драться. А Карл XII такой и есть. Я даже примерно не представляю, какими сладостями или рождественскими пирогами можно этого хлопца одарить, чтобы он отдал нам Ригу! Я только знаю, что царь Петр, пытаясь заполучить за большие
деньги какие-то порты в Финском заливе, получил от шведов отказ по всем статьям. Вот, думаю, это и нас ждет.
— А я согласен воевать за Ригу, если только Август выполнит все обещания по Литве! — вдруг поменял свое мнение Павел Потоцкий. — Тогда к нам сможет присоединиться и Русь Подолья, и Галиция. Хотя нет… Не так хутко, паны мои любые. Тут уже с поляками придется воевать.
— Ты хочешь воевать ради Литвы за Ригу против Швеции? — усмехнулся Микола. — Брось, Павло! Мы уже навоевались! Шведы, может, и не будут костьми ложиться ради Риги, но народу в нашем Княжестве после этого точно снова поубавится.
— Погодите же, — раздраженно всплеснул руками Кароль, — что вы все о войне да о войне! Я же вам уже сказал, никто не хочет пока что воевать! Давайте так, поддержим Фридриха, и все на этом! Возможно, что мы вообще ничего делать не будем, просто скажем: так, мол, пан, берите Ригу, мы не против! И вот еще! Я и сам голосовал против Фридриха. Знаю, Микола, что ты вообще не голосовал ни за кого. Но давай притворимся, что Фридрих нам нравится. Представьте, спадары мои любые, что мы сейчас в ответственности за всю страну! Не Сапеги, не Огинские, которые, похоже, только друг с другом и готовы выяснять отношения, но именно мы, люди вроде бы, не самые приметные на сцене, но сейчас на деле самые важные!
— Серые кардиналы! — усмехнулся Микола. — Ну-ну! Но я вот что скажу. Не враждовать со Швецией, а дружить должны мы! Мой отец в Кейданах и Риге подписывал унию с ней, считая, что лишь под короной Карла Густава можно выжить между всех этих польш и московий. Я до сей поры так считаю. Нам Швеция нужна как союзник. Заваривая кашу против Швеции, Август может втянуть нас в новую кровавую войну, как втянул когда-то Ян Казимир.
— Значит, ты не хочешь поддержать Фридриха? — спросил Кароль с явно разочарованным лицом.
— Хлопцы, я тут самый старший, и прошу послушать меня хотя бы поэтому, — Кмитич встал из кресла, — не вмешивайтесь вы в грязные дела Фридриха и его сомнительного сябра Паткуля! Они отъявленные авантюристы! Вон, был Фридрих лютеранином, а как стало надо, тут же стал верным католиком… Конечно, я не собираюсь его поддерживать! Я вас хочу поддержать, а не его.
— Странно все у нас получается, — усмехнулся Павел, — мы вроде вместе, а вроде каждый сам по себе. Как же ты, Микола, нас поддержишь, если мы поддерживаем того, кто тебе неприятен?
— Сябры! — повысил голос Кмитич. — Я уважаю ваше право выбора. Вам мил нынче Фридрих? Добре! А мне нет! И вот вы тоже уважайте мой выбор!
— А как же Литва? Как же ее вольности? — как-то по-мальчишески спросил Кароль, глядя на друга полными разочарования глазами.
— А я не вижу тут шансов для нашей Литвы никаких! Фридрих что-то обещает и все. Так, спадары, за Литву я буду бороться, но пока не вижу для нее тут никакой пользы! Рига, Фридрих, Швеция… Где же здесь Литва, Панове?
Кароль молчал. Молчал и Павел. Кажется, Микола говорил правильные вещи. Но вот только не понятно, что же им троим делать дальше?
— А вот что делать! — отвечал на посыпавшиеся вопросы Микола Кмитич. — Ни в какие авантюры не лезть! Никакая Рига нам, литвинам, не нужна! Она и так хороша и доступна. Я уже там несколько раз бывал и не вижу препятствий! Надо, сябры мои милые, просто добиваться у Фридриха отмены дурацкого закона по языку, отмены влияния польских решений на наши законы, отмены вообще юридической силы их короля и сейма в нашей стране. Если он такой уж добрый и справедливый король, то пусть и поможет нам в первую очередь. Ну, а мы потом, чем сможем, поможем и ему. Может, даже оружием потрясем в его пользу. Вот как надо!