Северный пламень
Шрифт:
обычному нахлебнику, но как оказалось, в детстве Онюховский хорошо знал отца Миколая, дружил с ним, и ныне искренне переживал…
— Хорошо тут у вас, — оглядел Попович достаточно аскетично убранную гостиную с большими часами, угрюмо стоящими в углу. В скромной холостяцкой обстановке совершенно не чувствовалась женская рука… Блэки, или же Попович вновь снял треуголку и положил ее на стол. — Но скромно живете. Были бы вы в доме у капитана Моргана! Вот там злата и серебра! Было… Увы, все в прошлом.
— А что так?
— Накрыло наш Порт-Ройал. Средь бела дня, якорь мне в глотку! Этим летом. Погода была хорошей, ясной. И вдруг — бум! Гром среди ясного неба или еще что… А потом порыв ветра деревья согнул. Я в это время находился в самом порту, на борту английского судна «Свон» — «Лебедь», то бишь. Пришел к капитану, чтобы купить его судно со всеми потрохами и плыть в Гданьск, где собирался открыть свое дело. Но… Повезло мне, правда. Англичане не зря корабль «Лебедем» назвали. Спасся я только тем, что судно забросило волной на крыши домов. А так, две трети города под воду ушло.
И со всем моим богатством. И дом покойного Моргана тоже накрыло. Повезло, что старый черт не дожил до этого ужасного дня. Вот только то, что у меня в карманах для покупки судна было, то и схоронил. А могло ведь и еще хуже статься.
— А что вы от моего отца хотели? — несколько холодно спросил оршанский князь, глядя в дно своего уже пустого бокала.
— Он ведь человеком всегда был добрым. Ну, за память о нем! — Попович разом выпил вино, даже не поморщившись. — А у меня сейчас из всех знакомых и близких в Литве только он да капитан Александр Семенович. Вот теперь к нему, к Семеновичу, и поеду в Полоцк. Я бы сразу к нему напрямую поехал, но вспомнил, как он не одобрял мой выбор плавать с капитаном Генри Морганом, а ваш отец, — Попович быстро перекрестился, указав в конце пальцем вверх, — похоже, сам был готов со мной плыть, да вот турок хотел вначале разбить.
— Так, верно все, — кивнул длинными волосами Микола, а Попович вновь оскалился щербатым ртом:
— А вы на него не очень похожи! Глаза вроде такие же, серые, а вот волосы, лицо… Нет, вы уж извините, сэр, но не похожи.
Микола, третий ребенок в семье, свои серые глаза и впрямь унаследовал от отца, а у своей матери Алеси Биллевич — пышные темно-каштановые волосы и правильные черты самого лица, не такого мужественного, как у Самуэля Кмитича, с более утонченными чертами, как у матери Алеси.
— Значит, в Полоцк поедете, — задумчиво кивнул князь, — наверное, денег хотите попросить?
— Да что вы! Не в деньгах дело! Я просто думал о дальнейшей карьере, и ваш отец мог бы мне здесь что-то дельное посоветовать, дать, так сказать, рекомендацию. Все-таки боевые товарищи… — сокрушенно покивал головой Попович, но тут же встрепенулся:
— Но у вас я этого просить не буду. Вы, верно, меня не знаете, да и знать не должны. Денег… — скривил блестящую отполированную солнцем и соленым ветром физиономию Попович, но видя, как Микола выложил перед ним на стол стопку монет, добавил:
— Хотя, оно, правда, неплохо бы. Совсем немного, мистер Кмитич. Только лишь бы до Полоцка добраться. Нет! Деньги у меня есть, не нищие мы, но только лишь на всякий непредвиденный случай! Знаете, дорога с Ямайки до Литвы не дешево стоила, дороже, чем я думал! Уж поверьте на слово старому моряку, потерявшему все из-за чертового землетрясения. Но мир не без добрых людей! В Англии я очень хорошего человека встретил, он мне и дал денег, чтобы из Лондона в Голландию перебраться. Даниэль Дефо его зовут. Писатель! — поднял с важным видом палец Попович.
— И с чего это он вдруг вам денег дал? — недоверчиво усмехнулся оршанский князь.
— За мои рассказы. Он хотел роман написать про морские приключения. А я, сэр, целых полтора месяца провел на необитаемом острове, куда меня выбросило после того, как наш с Морганом корабль разнесло в щепки от взрыва пороха. Только он да я и спаслись. Моргана подобрала шлюпка, я же вместе с ящиком мушкетов и корабельным псом выбрался на берег какого-то чертового острова. Там людей вообще не было! Только звери дикие, якорь мне в глотку. Не поверите, сэр, я там целую ферму завел из диких коз, дичь стрелял из мушкета… Конечно, надолго пороха не хватило бы, но, слава Богу, забрали меня с острова. Так этот англичанин Дефо очень заинтересовался этой историей. Заодно все меня про Тартарию, то бишь Московию, расспрашивал. Но там я ему мало что смог поведать.
— Даниэль Дефо? — Микола вдруг подумал, что уже слышал это имя. В Лондоне… Кажется, если ему не изменяла память, когда он был в английской столице в последний раз, то весь Лондон возмущенно шумел, что этого талантливого эссеиста незаконно посадили в тюрьму за острый язык. Значит, не врет этот морской волк?
— И где же вы познакомились? Не в тюрьме ли? — усмехнулся Кмитич, уверенный в том, что этот джентльмен удачи все же привирает.
— Верно! — округлил свой единственный глаз Попович. — А откуда вы знаете? Я там за драку в таверне сидел, а он за стишки свои сатирические! А откуда вы знаете, сэр?! Да вы, похоже, знакомы с ним!
— Нет, не знаком, — несколько пристыженно промолвил Микола, думая, что все же ошибался насчет Поповича — не такой уж этот человек и прохиндей.
— Столько хватит? — оршанский князь кивнул на монеты, уже исчезнувшие в кармане гостя.
— Так, — кивнул Попович, уже успев осмотреть единственным глазом стопку серебряных талеров, — думаю, хватит. Это добрые деньги. Как говорят у вас тут — дзякуй вяликий! Вы такой же великодушный, сэр, как и ваш отец, царствие ему небесное. Эх, жаль…
Оршанский князь не горел желанием долго общаться с этим типом, пусть тот и знал когда-то его геройского отца. Но… мало ли таких, кто знал пана Кмитича! А этот, с рожей морского разбойника, вообще не вдохновлял Миколу на дальнейшие расспросы о его разбойничьих похождениях под «веселым Роджером» капитана Моргана. Тем не менее, его растроганное недавними похоронами отца сердце защемило. Жаль стало этого бродягу.
— Пан Попович! — окликнул гостя Микола, когда тот уже направлялся к двери.