Северный полюс. Южный полюс
Шрифт:
Для того чтобы понять, как осуществлялся переход по льду Полярного моря [Северного Ледовитого океана], необходимо уяснить себе теорию и практику головных и вспомогательных отрядов. Без этой системы, как доказывает опыт экспедиций прошлого, для человека было бы физически невозможно достичь Северного полюса и вернуться обратно. Идея применения в Арктике сменных отрядов, разумеется, не нова, хотя в последнюю экспедицию Арктического клуба Пири она проводилась более последовательно, чем когда-либо; однако головной отряд является всецело моим детищем, поэтому позволю себе подробно описать его цели и назначение.
Головной отряд состоял из четырех наиболее сильных и опытных членов экспедиции. Он выезжал с легким грузом продовольствия на пять-шесть дней и с лучшими упряжками
Перед головным отрядом ставилась цель совершать суточный переход невзирая ни на какие препятствия, за исключением, разумеется, непроходимых разводьев. Мела ли пурга, бушевал ли ветер, вставали ли на пути торосистые нагромождения – свой переход головной отряд должен был проделать. Опыт прошлого показал, что любой путь, пройденный головным отрядом со своим легким грузом, может быть покрыт основным отрядом за меньшее время даже на тяжело груженных санях, поскольку основной отряд двигается по уже проложенному следу, не теряя времени на разведку. Другими словами, головной отряд задает темп всей экспедиции, и проходимое им расстояние является мерилом пути для основного отряда. Глава головного отряда, в данном случае Бартлетт, шел впереди своего подразделения, обычно на лыжах; легко груженные сани следовали за ним. Таким образом, глава головного отряда шел в авангарде своей партии, а вся партия шла в авангарде основного отряда.
Необходимо, чтобы мучительная работа по прокладыванию следа на протяжении двух третей пути от материка – пути, отличающегося особенно торосистым льдом, – выполнялась последовательно одним подразделением за другим, чтобы сохранить силы основного отряда для последнего броска. В этом отношении у меня было большое преимущество, которого я не имел в прошлом, а именно: благодаря многочисленности моей экспедиции я всегда мог отозвать членов головного отряда, измотанных тяжелым трудом и отсутствием сна, и выслать на их место другой отряд.
Трудный переход
Вспомогательные отряды – важный фактор успеха, потому что один-единственный отряд, из какого бы числа людей и собак он ни состоял, никак не может тащить с собой до полюса и обратно (900 с лишним миль) необходимое на все время пути продовольствие и жидкое топливо (пусть даже во все уменьшающемся количестве). Легко понять, что за несколько дней похода по бездорожным льдам Полярного моря [Северного Ледовитого океана], где нет возможности добыть хотя бы унцию продовольствия, содержимое одних или нескольких саней целиком поглощается людьми и собаками. В таком случае погонщиков с собаками следует немедленно отсылать на сушу. Это лишние рты, на которые нельзя тратить остающиеся драгоценные запасы провианта. Чем дальше идет отряд, тем больше саней освобождается. Эти сани, вместе с собаками и погонщиками, также отсылаются обратно, чтобы обеспечить дальнейшее продвижение основного отряда. Еще дальше, по этой же причине, отсылаются все новые и новые подразделения.
Однако у моих вспомогательных отрядов была и еще одна важная задача: держать след открытым для быстрого возвращения основного отряда.
Важность этой задачи ясна. Лед Полярного моря [Северного Ледовитого океана] не представляет собой неподвижной поверхности. Даже в середине холоднейшей из зим сильный ветер за сутки или даже за полсуток может привести в движение большие ледяные поля, и они, сталкиваясь и надвигаясь друг на друга, нагромождают торосистые гряды в одном месте, открывают полыньи в другом.
Однако при нормальных условиях подвижки льда за период, скажем, от восьми до десяти дней не достигают особенного размаха, так что отряд, по истечении этого срока выходящий обратно по следу, может
Второй вспомогательный отряд, несколько дней спустя отправляясь обратно из еще более отдаленного пункта, связывает разорванные концы проложенного им следа, а выйдя на след первого вспомогательного отряда, соединяет разрывы, возникшие после того, как первый вспомогательный отряд прошел по следу на сушу. Точно так же обстоит с третьим и четвертым вспомогательными отрядами.
Говоря о связывании разрывов, я попросту имею в виду, что прохождение вспомогательного отряда от того места, где след прерван подвижкой льда, до того места к западу или востоку, где след продолжается, уже само по себе восстанавливает след, поскольку лед и снег утаптываются собаками и людьми. Так что при своем возвращении основной отряд просто идет по следу вспомогательного, не теряя времени на разведку.
Итак, обратный след постоянно поддерживается открытым. В результате, когда основной отряд выходит в обратный путь, перед ним лежит проторенная дорога до самого материка, по которой он может идти со скоростью, в полтора, а то и в два раза превышающей скорость продвижения на север. Причины этого ясны: не тратится время на разведку и прокладывание следа; собаки выказывают больше прыти, когда бегут домой по уже проложенному пути; не тратится время на устройство стоянок, поскольку при возвращении мы ночуем в иглу, построенных по пути на север.
Следует заметить, что, после того как вспомогательные отряды выбираются на сушу, их работа на этом заканчивается и на лед они больше не выходят.
Когда вспомогательные отряды заканчивают прокладывать путь и перевозить грузы, основной отряд, выходящий в последний марш, должен быть небольшим и состоять из тщательно подобранных людей, так как небольшой отряд, сформированный в результате отбора самых приспособленных, может двигаться гораздо быстрее большого.
У нас каждый отряд состоял из четырех человек, имел при себе полный комплект походного снаряжения и был совершенно самостоятельной единицей; собственно говоря, если не считать спиртовых печек и кухонных принадлежностей, самостоятельной единицей были и каждые сани. На каждых санях находились провиант для людей и собак и одежда для погонщика. Стандартный груз содержал продовольствие на 50 дней для погонщика и упряжки собак, а пожертвовав несколькими собаками и пустив их мясо в пищу для других собак или людей, этот срок можно было увеличить до 60 дней. Если бы сани с грузом продовольствия оказались отрезанными от отряда, у погонщика было бы с собой все необходимое, за исключением кухни. А если бы сани, в которых находится спиртовая печка, погибли бы в полынье или в результате другого несчастного случая, весь отряд мог бы присоединиться к какому-нибудь другому.
В санном марше на север мы пользовались исключительно новым типом спиртовых печек, устройство которых я усовершенствовал в течение зимы. Керосинки мы брали с собой только очень маленькие, с двухдюймовым фитилем, для просушки рукавиц.
Обычный порядок нагрузки саней таков. На дно во всю длину и ширину укладывают красные банки с пеммиканом для собак; на них две банки сухарей и синие банки с пеммиканом для людей; затем банки со спиртом и сгущенным молоком, небольшую шкуру, служащую подстилкой при ночевках в иглу, лыжи и запасную обувь, ледоруб и нож-пилу для нарезания снежных блоков. Практически из обуви мы брали в запас лишь несколько пар эскимосских камиков из тюленьей шкуры – легко себе представить, как быстро изнашивается любая обувь, когда проходишь несколько сот миль по неровному льду и смерзшемуся снегу.
Основным принципом при загрузке саней была компактность; центр тяжести груза должен был находиться как можно ниже, чтобы придать саням максимальную устойчивость.
Стандартный дневной рацион на одного человека в последнем санном марше к полюсу во всех моих экспедициях состоял из 1 фунта пеммикана, 1 фунта сухарей, 4 унции сгущенного молока, пол-унции спрессованного чая, 6 унций жидкого топлива – спирта или керосина, всего 2 фунта 4 с половиной унций твердого вещества на человека в день.