Сеятель бурь
Шрифт:
– Что б ей под землей делать?
– Ей – не знаю, – немедля парировал Лис. – А нам точно нечего. Возвращаемся, пожалуй, наверх, а то неровен час лестница растает, и отыщут нас археологи лет через двести пятьдесят. Вот будут гадать, с какой ветки местной цивилизации мы сюда рухнули!
– Ладно, – я кинул прощальный взгляд на сверкающего вдали петушка, – Бог с ним. Пора выбираться. Захочет – сам вернется.
Подъем был настолько прост и безопасен, что это даже вызвало у меня невольное разочарование. Как-никак в подземелье мы оказались по весьма нетривиальному поводу, и столь простая концовка мало вязалась с загадочным происшествием. Узкий проход в стене,
– Вальдар, – окликнул меня Сергей, едва ступив в темное чрево винного погреба, – признайся, у нас с головой действительно все в порядке?
– Что еще такое? – всполошился я.
– Слушай, мы отсутствовали от силы пять минут, а закрома Родины пусты, как башка после экзамена.
– Объяснись! – Я втиснулся через проход в подвал и моментально перестал нуждаться в объяснениях Лиса. Ни ящиков, ни корзин, ни бутылей, ни даже осколков и влажных следов от недавно пролитого вина не было видно, сколько бы я ни напрягал глаза.
– Японский Бог! Как оперативно сработали – я хренею! Не, ну я знал, шо Питер – криминальная столица, но шоб вот до такой степени!
Столпы мироздания рухнули, безжалостно роняя небосвод на голову моего верного соратника. Три кита, на спинах которых держался плоский блин Земли, утонули в бездонном океане неумолимо и бесповоротно, а затем были съедены подводными комарами, вылупившимися из банки черной икры. Святая святых, храм божественного вдохновения, буквально сегодня утром наполненный Лисом и готовый к многочисленным возлияниям, был пуст. Рассудок не желал с этим мириться, но и ссориться по этому поводу было не с кем. Сергей, осунувшись, поднимался вверх по лестнице, будто там наверху его ждали гильотина и полное отсутствие благодарной публики, которой он мог сказать прощальное слово.
– Полно тебе убиваться, – попробовал утешить я собрата по несчастью, – в конце концов, мы не в Сахаре, здесь тоже процветает виноторговля.
Однако кидалово, как выражался мой друг, оказалось куда объемнее, чем виделось нам из подземелья. Кухня была чисто убрана, однако не хранила отпечатка недавней жизнедеятельности человека. Да и во всем остальном доме, кажется, не было ни души.
– Не понял?! – шалея от собственных наблюдений, пробормотал Сергей. – Где Тишка, где Мюнхгаузен? Где вообще кто? Шо деется, господа затяжные приседатели?!
Честно говоря, я не знал, что ему ответить. Какими-то неистовыми прыжками я взлетел по лестнице вверх. Дверь библиотеки была открыта, золотого петушка на прежнем месте не было. Не оказалось также оставленного атласа, да и лужа, еще недавно красовавшаяся на ступенях, осталась лишь в нашей памяти.
– Э-эй, а ну, кто здесь ныкается – выходи! – угрожающе заорал Лис. – У меня ж кулак шо менингит! Раз садану – будешь валяться в соплях, умолять, шоб добил! Капитан, сюда вали!
Я бросился на помощь соратнику, по пути обнажая шпагу, однако, не добегая ступенек трех до залы второго этажа, застыл на месте, так что едва не уселся от неожиданности. Прямо ко мне по блестящему полу двигалась мужская тень. Позади нее с пистолем и шпагой в руках стоял ошарашенный Лис, не зная, то ли выстрелить в темное пятно, скользящее по лощеному паркету, то ли оставаться на месте и не делать резких движений. Тень приблизилась к лестнице, на которой продолжал стоять я, и моментально изломалась о ступени.
– Ты что-нибудь понимаешь? – указывая на аномалию, обалдело поинтересовался Лис. – Это чья-то не наша тень. –
Между тем я молча подвинулся, и темное пятно, благодарно кивнув, начало подниматься в обитель книжных знаний.
– Это тень Брюса, – наконец вымолвил я, опасаясь верить собственной догадке.
Тень беззвучно захлопала в ладоши и сделала приглашающий жест, точно прося следовать за ней. Мы, ни слова не говоря, повиновались, будто следуя за дудочкой легендарного крысолова. Очерченный солнцем абрис сподвижника Петрa Великого приблизился к одной из бойниц, имитирующих здесь окна, и замер, поджидая нас.
– Что такое? – Я остолбенел… и лишь молча кивнул Сергею, приглашая взглянуть в окно.
Роскошный парк увядал, ветви деревьев еще хранили остатки листвы, но большая часть ее, являя миру щедрое многообразие желтого и красного цветов, устилала землю сколь видел глаз.
– А мы вообще где? – пробормотал мой напарник. – Это что, оптические опыты? Галлюцинации? Обман зрения? – Он ринулся вниз к выходу, не желая верить увиденному.
Я продолжал стоять у окна и через минуту мог наблюдать, как говорят, в реальном времени, как Сергей выскочил во двор и побежал к выезду из усадьбы. Он притормозил у запертых ворот и, схватившись за толстые чугунные прутья, начал с силой их трясти, давая выход накопившемуся за время нашего короткого путешествия нервному возбуждению. Но тут мое внимание привлекла еще одна фигура, которая брела по заваленному палой листвой парку, не обращая на беснующегося мужчину ни малейшего внимания. Это была дама, скорее пожилая, одетая весьма просто, чтобы не сказать, бедно. Наклоняясь раз за разом, она поднимала с земли безжизненные засохшие листья, и те точно по мановению волшебной палочки обращались в диковинные цветы, отливающие червонным золотом.
Внезапно, словно почувствовав на себе мой взор, женщина остановилась и, выпрямившись, бросила внимательный долгий взгляд на островерхую башню, в которой располагалась библиотека. Я отпрянул от бойницы так, будто в каждом зрачке неведомой колдуньи таилось по молнии. Это была та самая букетница, которая не так давно обещала нам пребывание под Брусьевым Костылем.
– Вальдар, – послышался за моей спиной голос Лиса, – есть сообщение.
Я оглянулся. Увлеченный наблюдением за странной собирательницей гербариев, я начисто позабыл отслеживать Лисовы терзания.
– Слушай сюда и думай, шо нам с этим делать. Только думай быстро, потому как со временем тут какие-то завихрения. Сообщение первое. – Он вытащил из-за спины сложенную пополам газету, на которой виднелся знакомый шрифт названия «Санкт-Петербургские ведомости». – Подобрал вот, у ворот лежала, – пояснил он.
– Что пишут? – невольно спросил я.
– Еще не читал. Ты лучше глянь сюда. Вот дата. Если ей верить, то сейчас, кругом-бегом, 15 октября 1806 года. Судя по окрестному пейзажу, так оно и есть.
– М-да… Вот это мы влипли! Такой поворот событий многое объясняет. Уж и не знаю, что за темпоральный механизм расположен под Брусьевым Костылем, но, посуди сам, мы исчезли в феврале, сейчас вторая половина октября. С тех пор здесь, вероятно, никто не жил, потому-то и вино исчезло. Его попросту вывезли, как и наши вещи.
– Ценное наблюдение, – кивнул Лис. – Но давай-ка я тебе еще информацию для размышления подкину. Ты как, стоишь крепко? Если нет, то лучше сядь.
Я, не говоря ни слова, подошел к креслу и опустился в него. Когда Сергей предлагает сесть, к его словам, пожалуй, есть резон прислушаться.