Сеятель бурь
Шрифт:
– Вы, милейший граф, должно быть, не достоверно представляете обстоятельства, в коих ныне пребывает Россия, – выбирая из колоды произвольную карту и укладывая поверх нее пятак, ронял лейтенант магистра рыцарского ордена Святого Иоанна. – Конечно же, мне как флотоводцу известны выгоды, проистекающие из обладания Россией землями Голштинии. Это наследные владения, коими император Павел должен был править по единому факту рождения своего и которые покойная государыня-императрица по ей одной лишь ведомым причинам отторгла от российской короны. А ведь след помнить, что Голштиния – это не только часть Балтийского побережья, но и знатный город Киль, из коего проистекает контроль над окрестными проливами, связующими Балтику с Северным морем и океаном. Сама по себе идея возвращения отверженных вотчин, а уж тем более при условии собственного
– Отчего же? – начиная метать карты, поинтересовался я.
– Государь болен, и хотя по-прежнему хорохорится на парадах, недуг быстро подтачивает его силы. Намедни я говорил с доктором Роджерсоном, лейб-медиком императора, он утверждает, что у государя воспаление мозга, и когда б не маковые отвары, Павел давно уже отправился бы к праотцам. Может, конечно, оно и так, но, как мне представляется, от тех отваров происходят многие чудачества, которыми славится император. Но, увы, в скором времени, быть может, России будет нужен иной государь, а ордену – новый великий магистр.
Как вы, несомненно, понимаете, – граф Литта смерил меня долгим испытующим взглядом, показывая, что доверие, которое он мне оказывает, имеет весьма глубокий смысл, – такой поворот дел огорчителен как для россиян, так и для мальтийских рыцарей, и смею вас уверить, не только для них одних.
Павел, со всеми его немалыми странностями, – великий государь, сплотивший разболтанную прежними царствованиями державу. Он проникнут идеями борьбы с распространением якобитства, он объявил крестовый поход против Османской Порты, он возродил угасшую было силу и славу рыцарства. Но его сын, как вы сами можете видеть, не таков. Беда не в том, что великий князь более интересуется содержимым дамских корсетов, чем делами государственными, сие не мешало ни Генриху Наваррскому, ни Сфорца, но он боготворит свою царственную бабушку и, не имея ее достоинств, так же проникнут пагубным вольтерьянством. Приходится всерьез опасаться за судьбу коалиции. Ежели Вена желает удержать будущего императора среди друзей, об этом необходимо позаботиться загодя и весьма настоятельно.
– Прибыли! Прибыли! – сквозь приоткрытые двери послышалось шушуканье из ближней залы.
– А вот и почетные гости этого вечера. – Граф Литта отложил выигрыш и смахнул на пол очередную колоду. – Желаете полюбопытствовать, или же продолжим?
– Любопытство к полководцам недавнего противника – качество, приличествующее военному дипломату, – с улыбкой заметил я, откланиваясь.
Радостное оживление, царившее в зале, свидетельствовало о том, что недавний враг – желанный гость у ступеней российского трона. В тот миг, когда Юлий Помпеевич Литта, обязанный положением хозяина дома лично приветствовать высокого гостя, устремился навстречу Понятовскому, усыпанный орденскими звездами принц уже мило беседовал с цесаревичем Александром к явному удовольствию обоих. Громогласное заявление мальтийского рыцаря о неслыханной радости, посетившей его скромный дом в связи с приездом столь дорогого и желанного визитера, заглушило нежное пение скрипок и флейт, не зря же голос этого огромного мужчины в придворных кругах именовался «трубой архангела Гавриила при втором пришествии».
– Не правда ли, они чем-то похожи? – услышал я за спиной обрывок речи некой юной девы, судя по усыпанному бриллиантами шифру [26] на плече – фрейлины императрицы.
– Вовсе нет, – ответствовала ей подруга, силясь получше разглядеть обоих принцев из-за моего плеча. – Но до чего ж хороши!
Я чуть скосил глаза на светских кокеток. Как по мне, ни великого князя Александра, ни Жозефа Понятовского нельзя было причислить к красавцам. А уж вместе они и подавно составляли довольно своеобразное для взора искушенного наблюдателя сочетание. Утонченно-элегантный светловолосый Александр, гордившийся своей осиной талией не менее, чем его божественная возлюбленная, казался мне полной и законченной противоположностью не менее стройному, но куда более мужественному Жозефу, весь облик которого был воплощением самозабвенной лихости и польского удальства.
26
Вензель императрицы или великой княгини, обозначающий
– Да нет же, похожи!
Юная фея собралась было детально обосновать схожесть черт обоих принцев, но тут Жозеф, закончив положенный, согласно этикету, ответ на речь хозяина, обернулся к спутнице, вернее, спутницам.
– Позвольте вам представить и рекомендовать. Моя супруга ее высочество Полина Боргезе-Понятовская, урожденная Буонапарте. Ее сестра Каролина, графиня Дезе де Вуагу.
От неожиданности я замер на месте и, приложив руку к груди, как будто у меня закололо сердце при виде иноземных гостий, активизировал связь.
– О, Капитан! – не замедлил отозваться Лис, созерцая залу моими глазами. – Ты вспомнил о забытом друге, прозябающем среди терний будничной оперативной работы, пока ты вальсируешь на паркетах? Как это мило с твоей стороны! Ты принесешь мне тортик и пару апельсинок?
– Скорее пару лимонов! – перебил я речь друга, истосковавшегося в рутинной сортировке информации, доставляемой Протвицем.
– Шо, тебе кажется, у меня чересчур довольная рожа? Ха-ха три раза! Не смеши мои тапочки! — возмутился Сергей. – Вот послушай сам, с кем общался наш фигурант за последние дни. Аракчеев Алексей Андреевич, инспектор всей российской артиллерии и командир гвардии артиллерийского батальона; Багговут Карл Федорович, генерал-майор, шеф четвертого егерского полка; Багратион Петр Иванович, с этим мы уже встречались; Барклай де Томи Михаил Богданович… И далее по списку семьдесят четыре фамилии. Когда только Протвиц успел всех их накопать? Предлагаю обозначенную публику гуртом занести в число заговорщиков, включая императора ПавлаI, с которым старина Бони тоже встречался. Послушай, Вальдар, ты как хочешь, но таксоида необходимо как-то перенаправить. В какое-нибудь полезное русло, лучше всего, конечно, в русло Невы. Его донесения содержат едва ли не весь списочный состав генерального штаба плюс несколько дивизий армии, гвардию, а также императорский двор целиком и полностью!!! Кого ты намерен ловить по этим спискам, я лично не представляю!
– Пока не могу тебе сказать, — честно сознался я. – По частотности встреч ты пробовал отбирать?
– Пробовал, — хмыкнул Лис. – Полнейшая ерунда выходит. А у тебя шо там стряслось?
– Пока не стряслось, однако новости безрадостные. Во-первых, граф Литта дает понять мне, что император в скором времени может отбыть в иной мир. Сын же его, похоже, не склонен продолжать боевые действия в составе коалиции, так что Австрии следует принять меры, дабы не оказаться вдруг без союзников лицом к лицу с Турцией, а может, и с Французской империей.
– Ну, это не ко мне, это к послу. Еще что-то есть?
– Есть, – заверил я напарника. – Каролина приехала.
– Какая еще Каролина? — переспросил Сергей.
– Наша. Каролина Буонапарте, в замужестве Дезе.
– Капитан, сознайся, что ты там пьянствуешь и у тебя уже чертики по стенам бегают, — живо отозвался мой секретарь.
– Увы, нет.
– «Нет» – не бегают или «нет» – не пьянствуешь?
– Да какого черта?! — возмутился я.
– Понятно, – со вздохом констатировал засевший среди бумажных торосов оперативник. – Вопрос снимается как несвоевременный. Блин, только этого нам сейчас не хватало для полного, шоб не сказать, толстого, жирного счастья. Я фигею без баяна. Чего ей опять нужно?
– Вы что же, так и не пригласите меня на танец? – услышал я до оскомы знакомый южнофранцузский говор и только сейчас заметил, что музыка играет мазурку, а передо мной, улыбаясь с многообещающей щедростью, стоит грациозная супруга маршала Дезе.