Сфера Маальфаса
Шрифт:
За три часа до вышеописанных событий, в замке Лангерташ, наследный принц Гаген стоял у любимого некогда Гизельгером окна, выходящего к морю. Кричали чайки, набегала и отступала волна из живого зеленого стекла. Вот так все кончается, подумал он. Не увидеть больше отца, не решить своего старого спора и не стать им друзьями, как прежде.
Гаген вспомнил, как поморщился отец, когда узнал, что сын отпустил, разоружив, воинов-альвисов, выживших после угасания Сферы Маальфаса. Головы двух мертвых женщин и одного мужчины капитан конников привез повелителю в мешке. Теперь Гаген знал, кто такие альвисы. Знание пришло в свою очередь, но, как морская вода сквозь пальцы, ушли силы. Бесконечно далеким казался
Сзади кто-то почтительно кашлянул. Капитан Лохнер.
– Что тебе, Кунц?
– Мой принц, какие будут приказы по замку?
– Никаких. Может быть, что-то происходило?
– Да нет, ничего. Была тут одна веселая история утром.
– Что такое?
– Сумасшедший старик забрел к воротам, вроде монаха или священника, незнатный, сутана драная. Говорил, что желает видеть принца, твердил что-то насчет исповеди. Мы его прогнали. Ребята хохотали и хотели намять старикану бока, но я не позволил. Наверное, святой жизни человек, да только разумом стал некрепок от праведности.
– Погоди, Кунц, что он сказал, вспомни точно!
– Да вроде сказал – передайте принцу, пусть вспомнит об исповеди в церкви Святого Регинвальда, он весь от страха трясся, мало что понять можно было.
– Как его звали? Вспомни, это важно!
– А имя свое назвал – отец Гилберт… Мой принц, я могу идти? Мне пора проверить посты…
– Погоди, Кунц. Я передумал. Приказы по замку будут. Собирай гвардию, пусть вооружатся, возьмут лучших лошадей и запас стрел. Пригласи сюда императорского писца и отца-инквизитора. Мы поедем в мою столицу.
Великан Хиссельхофер согнулся от боли, держась левой рукой за правое предплечье, только что пронзенное мечом. Сквозь прорванную кольчугу и сжатые пальцы медленно проступали темно-вишневые капли. В следующее мгновенье он перехватил рукоять падающего меча левой рукой и нанес противнику сокрушительный удар навершием рукояти прямо в лицо. Из тонкого, породистого носа Дитмара хлынула кровь, стеклянно захрустели осколки двух передних зубов. Ярость захлестнула Рогендорфа.
– Ах ты мерзавец! Подыхаешь, но огрызаешься! Ты не заслуживаешь легкой смерти. Солдаты, – обратился к наемникам граф, – возьмите его и прикончите как пожелаете. Только не слишком быстро.
Кто-то из вассалов Дитмара пытался возражать – его без лишних уговоров оттеснили в сторону. Полдесятка выживших защитников Халле – покрытые ранами и обезоруженные – молча с ужасом наблюдали за происходящим.
Внезапно дверь на лестницу распахнулась.
– Что здесь происходит, граф? – перед убийцей императора стоял полноватый юноша с мягким лицом и задумчивыми карими глазами.
Мальчик осмелел-таки, подумал Дитмар, захотел все увидеть сам. Вот она, минута торжества…
– Мой повелитель. Ваше величество, император. Победа у вас в руках. А это – мятежные бароны, поднявшие руку на божественное право власти. Они заслужили свою участь.
– Поднявший руку на божественное право власти заслуживает самой суровой участи, Дитмар… Капитан, арестуйте
Кунц Лохнер с подчеркнутой готовностью отсалютовал императору. Остолбеневшего Дитмара окружили, капитан вырвал меч из руки вельможи. Солдаты императорской гвардии все прибывали и прибывали, подавляя сопротивление, заполняя разгромленный и залитый кровью дворец Собраний…
Глава 20
Возвращение
Мы уйдем без следа – ни имен, ни примет.
Этот мир простоит еще тысячи лет.
(Империя, 15 марта 7000 года от Сотворения Мира)
Алиенора фон Виттенштайн, по общему мнению, чудом спасшаяся из мрачных альвисианских подземелий, возвращалась в свои владения в сопровождении солдат – охрану при ней благосклонно оставил сам император.
Очнувшись после лихорадки в доме бургомистра и немного придя в себя, она узнала, что император Гизельгер внезапно и странно скончался в Эбертале, а на троне империи теперь молодой император Гаген – едва ли старше самой Норы. Однако Эберталь и Лангерташ были далеко, новых распоряжений не поступало, и солдаты, проотдыхавшие во Фробурге почти два месяца, были готовы сопровождать девушку. Бургомистр, внешне выказывавший гостье всяческое почтение, в душе был рад избавиться от предполагаемой любовницы покойного Гизельгера.
Первые дни ослабевшая от лихорадки девушка ехала в закрытом экипаже, запряженном четверкой лошадей. Экипаж трясло и качало на ухабах, мягкие подушки внутри не спасали, колеса вязли в мягкой земле, и, как только Нора смогла, она пересела на верховую лошадь. Она так и скакала – одна в окружении императорских гвардейцев.
Стояла ранняя весна, замерзшая земля оттаяла. Девушка с удивлением рассматривала встречающиеся временами следы недавних разрушений: пожарища на месте крестьянских домов, трупы павших лошадей на обочине. На добротной каменной виселице близ небольшого городка качалось несколько тел. Казненные оказались не в лохмотьях воров, а в солдатской одежде. Над ними кружила стая растрепанных ворон.
Отряд уходил на север, останавливаясь на ночлег близ придорожных гостиниц, впрочем, ни одна гостиница и не сумела бы вместить всех.
Нора не хотела больше думать о том, что с нею приключилось, душа и разум отторгали прошлый ужас. Ни к чему помнить о мрачной тайне Сферы Маальфаса, о высокой и опасной чести тайно беседовать с великим императором Гизельгером или о мертвой Дауре на руках у Такхая. Алиенора и так знала, что лишь чудо спасло ее от казни. Оставалось единственное желание – вернуться домой. Кончилась неделя неторопливого пути, показались знакомые места – и Нора с удивлением, как что-то давно забытое, рассматривала холмы и лес. Зима в этом году в землях Виттенштайнов была теплее, чем на западе, в Эбертале, и лишь кое-где между кочками лежал тонкий слой снега. По утрам похрустывал под копытами ледок на лужах.
На десятый день стал виден шпиль замка – на нем не было родового флага Виттенштайнов. Отряд остановился. Мост через ров оказался поднятым, вход – наглухо закрытым. Меж зубцами мелькали шлемы солдат. Алиенора, пришпорив лошадь, выехала вперед и, остановившись на открытом месте, обратила лицо в сторону стены.
– Я Алиенора фон Виттенштайн, дочь барона Виттенштайна – откройте ворота.
На стене произошло движение, один из солдат подошел к бойнице между зубцами и всмотрелся во всадницу. Нора узнала старого сержанта отцовского гарнизона, родом из уэстеров.